Воспоминания о Канаде - 11

ПРАВОСЛАВИЕ  ПО-ОТТАВСКИ

Практически все православные нации имели в Оттаве свои церкви. Наиболее крупной была греческая. Было несколько украинских церквей, в точном соответствии с их разделениями. Была даже арабская церковь, объединявшая христиан Ближнего Востока. Единственной чисто русской церковью на тот момент была недавно построенная Покровская, освященная в 1988 г. При ней был большой актовый зал, который называли Пушкинским. Рядом располагался многоквартирный Русский Дом, где мирно доживали свой век русские старички и старушки. Однако, этому уголку русского мира, внешне уютному и тихому, не суждено было коротать дни в покое и благодати. В приходе разгорелся скандал, перешедший в раскол. В чем была причина разногласий, я так и не смог разобраться. Во всяком случае, она лежала не в сфере догматических споров или правил перстосложения. Очевидно, Покровский батюшка о. Димитрий был, ожидаемо для храмостроителя,  «крепким хозяйственником», и его стиль руководства не всем был по нраву.  Сформировалась оппозиция, организовавшая в конце концов новый приход Св. Ксении Петербургской. 

К моменту нашего приезда конфликт был на высшей точке кипения. Малочисленные «ксениевцы» вербовали сторонников. Нового человека буравили испытующим взором, задавая лишь один вопрос: «А Вы с кем?». Позже я осознал, что для русских зарубежных приходов эта ситуация не столь уж уникальна. Рассказывали анекдот о том, как в некоей русской общине, встречая новенького и показывая окрестности, ему сказали, указывая на церковные купола: «А теперь смотрите: вот та церковь, куда мы никогда не ходим!»

Оба русских прихода принадлежали Русской зарубежной церкви (РПЦЗ), отколовшейся от Московской Патриархии в конце 20х годов и восстановившей с ней каноническое общение в 2007 г. Но в то время до примирения было далеко. Начав посещать покровские службы, я с удивлением услышал регулярные инвективы в адрес российской РПЦ, которые, очевидно, полагалось вставлять в каждую проповедь. Ересь, в которой была повинна РПЦ, называлась «сергианство» и состояла в сотрудничестве с безбожной властью. Из своего безопасного и относительно комфортабельного далека, «зарубежники» клеймили создателей легальной советской церкви как соглашателей, обреченных на духовную погибель. Освобожденные из лагерей епископы представлялись им не страдальцами-исповедниками, а прислужниками сатанинского режима. Прихожанам неустанно напоминали, где находится настоящая русская церковь, сохранившая чистоту веры. Для новоприезжих это промывание мозгов было особенно важно, чтобы у них не могло возникнуть желания организовать свою «московскую» церковь под эгидой РПЦ.

При всем нашем критическом отношении к коммунизму и СССР,  нам была чужда та враждебность ко всему советскому, которая была в то время канонизирована в зарубежной церкви и невольно распространялась и на нас самих. Это была та самая церковь, которая во время войны запрещала своим прихожанам собирать теплую одежду в пользу СССР в то время, как её собирала вся Америка. Неприятная обязанность выслушивать политизированные проповеди, чувствуя себя то ли перебежчиком, то ли лазутчиком из враждебного лагеря, а также  неизбежность выбора одной из сторон в их распре – вот две главные причины нашего нежелания присоединиться к «зарубежникам». 

Но их драма лишь начиналась. Дальнейшие события в русском мирке Оттавы достойны пера летописца. Покинувшие Покровский приход «ксениевцы» первоначально собирались в частных домах по примеру первых христиан, а потом арендовали малопригодное помещение. Ревностно молились они Блаженной Ксении о помощи … Можно предположить, что главные инициаторы отделения, семья К. молились о чуде с особенным усердием, чувствуя свою ответственность за роковое решение. И чудо произошло. В самый тяжелый момент, старший К. выиграл в лотерею крупную сумму миллионного порядка. Возблагодарив Блаженную за помощь, взялись за постройку. Через пару лет на въезде в пригород Оттавы Канату, стояла изящная однокупольная церковка, построенная по модели церкви Св. Георгия в г. Юрьев-Польский. 

Произошли перемены и в Покровском приходе. Отец Димитрий искал сближения с Москвой. На праздниках в Пушкинском зале стали появляться официальные лица из Посольства. Надо думать, помимо высокой церковной политики, их привлекала возможность создания прихода для своих. В 1999 г. Покровский приход, где к тому времени стали преобладать новоприбывшие, перешел под эгиду РПЦ. Это немедленно спровоцировало новый раскол и судебную тяжбу за церковное здание. Канадский суд встал на сторону «зарубежников». Сейчас (т.е. в 2017 г.) в Оттаве два Покровских прихода: приход РПЦ в съемном помещении, и прежняя церковь, оставшаяся за РПЦЗ и возглавляемая новым батюшкой Алексеем Пьявка.

Духовный же путь нашего семейства лежал через приход Св. Николая Американской Православной Церкви (АПЦ). Корни этой церкви тянулись к первым русским приходам на Аляске. До 1970 г. она была канонической частью Московской Патриархии. Получив автокефалию[1], АПЦ стала поместной православной церковью Северной Америки, имея в своих рядах как обращенных в православие американцев и канадцев, так и представителей разнообразных православных наций, не нашедших пути к спасению в своих домашних церквах. В её характере соединялись русская истовость, греческая праздничность, а также американская  проповедническая культура и привычка серьезно относиться к любому делу. Служили на английском.
На богослужебный стиль АПЦ большое влияние оказало движение «литургического возрождения», ярким представителем которого был о. Александр Шмеман[2]. Литургию стремились вернуть к её исходному смыслу совместной праздничной трапезы. Причащались все прихожане каждое воскресенье. Исповедовались регулярно, но без прямой связи с причастием. Благодаря образцовой посещаемости воскресных служб и почти полному отсутствию «захожан», все это получалось как надо. Приход был дружный. После службы спускались в подвал, пили чай и общались. Праздновали все дни рождения, часто приглашали друг друга домой. Ко всем правилам относились всерьез. Не поститься в Великий Пост было просто невозможно, так как это делали все. Никто особо не выделялся рвением, но все выполняли положенное. Спасались не поодиночке, а как бы сразу всем приходом.

Литургическое возрождение вполне соответствовало стилю остального оттавского православия, за исключением консервативных «зарубежников». Пробным камнем православного единства было Крещение. На замерзшей реке Оттаве делали общую прорубь, в которой совместно освящали воду все православные, кроме двух приходов «зарубежников», не желавших оскверняться общением с «экуменистами» и окунавших свои кресты в отдельных прорубях.

К литургическому возрождению «зарубежники» относились с большим подозрением, пытаясь сохранить старинное правило ежегодного говения на Великий Пост. Нашу церковь иронически называли «николаевской», а крайние ретрограды и вовсе обзывали её «синагогой сатаны». Помимо литургических новаций, традиционалистов раздражал либерализм нашего дресс-кода. Дамы появлялись без платков и в брюках. Однако, при серьезном отношении к главному делу и при том, что все были свои, это воспринималось органично. Сочетание канадского дружелюбия с православной душевностью создавало на редкость теплую, почти семейную атмосферу. От «николаевского» прихода остались самые лучшие воспоминания.