Ещё немного об антисемитизме. На каких-то страницах воспоминаний о Станьково я употребила выражение «крах разнузданной антисемитской кампании». Конечно, слово «крах» здесь – явное преувеличение: Пятилетний сынишка капитана медицинской службы Крикштейна – Изя – прибежал со двора, где он играл с другими офицерскими детьми, попить воды. И, запыхавшись от бега (скорей попить и вернуться!) торопливо и решительно сообщил маме (Неле Крикштейн): «Мама! Мы уже с евреями не играем!»
Ещё один пример из того же Станьково. Один из молодых офицеров гарнизона, прекрасно характеризовавшийся по службе, был принят на заочный курс юридического факультета. Он уже сдал экзамены за третий курс, когда вдруг стало известно в деканате, что он, еврей, в анкете при поступлении (воспользовавшись своей нетипичной для еврея фамилией) в графе о национальности написал «русский». Он был немедленно и с большими неприятностями отчислен. А зачем было ему так поступать, если бы не опасение быть непринятым из-за этого злополучного пятого пункта в анкете.
Как явствует из этих двух примеров, антисемитизму «все возрасты покорны», особенно если его так властно насаждать .
Свободное копирование
