Под конец войны медсанчасть завода перешла в ведение Каменск-Уральского горздравотдела. Все сотрудники остались на своих местах. Не изменились обязанности и обслуживаемый контингент – изменилось только подчинение. В полученной мною от руки написанной выписке из первых горздравовских приказов, наряду с утверждением в должности заведующей заводским здравпунктом было и нечто новое – «с правом распорядителя кредитов. Это отличало мой горздравовский статус от заводского (а, забегая вперёд, скажу, что мне (и слава Богу при моей в этих делах неосведомлённости) так и не пришлось воспользоваться этим правом.
По распоряжению горздравотдела нам иногда приходилось участвовать в работе военно-врачебной комиссии при военкомате. Однажды во время такой работы мне стало совсем плохо – я потеряла сознание. Возле меня пришлось хлопотать коллегам по комиссии.
Уже приходя в сознание, я услышала, как кто-то из них сказал: «Посмотрите глаза – похоже, что склеры с желтизной».
Позднее, осмыслив это замечание, я вспомнила, что и в поезде – на обратном пути как-то неуверенно сказала об этом же моя соседка по купе, чему я тогда значения не придала. Необходимость тщательного обследования была настоятельной. То, что за этим последует больничный лист – мой экономический враг номер один – очевидно. И как ни старались мы с мамой прятать своё плохое настроение от детей, оно оказалось сильнее. Какая-то гнетущая печаль поселилась в доме...
Однажды, когда я спросила задумавшегося среди своих кубиков Сашеньку, что он собирается строить, он, вместо ответа озадачил меня вопросом: «Мамочка! Ну хоть какие-нибудь радости бывают?» Я и теперь без слёз не могу вспоминать этот вопрос и глаза ребёнка, очень желавшего положительного ответа.
Свободное копирование
