Папа
Только весной 1943 года Саша и Володя впервые увидели собственного папу. Датирую события с относительной точностью – точнее не могу. Знаю, что был 43-й год, когда мы еще проживали в комнате сестёр Юдиных. Знаю, что была весна, поскольку помню, что возле нашего дома на маленьких (обретённых еще со времён эвакуационного прибытия) земельных полосках жители вскапывали свои огородики.
Дело было к вечеру. Я возвращалась с работы усталая и грустная. Поздоровалась. О чём-то заговорили со мной соседи по второму подъезду. Посочувствовали моей усталости, поспрашивали о малышах, о письмах с фронта – таких нечастых и тревожно ожидаемых. И одна из соседок, 19-летняя Фрося, вдруг говорит: «А давайте, Мария Борисовна, я Вам погадаю – может быть, письмецо уже в пути». Я отказываюсь – никогда этого не делала и не верю. А она настаивает и настаивает. Ну и сдалась я: «Гадай, ладно!»
Завела меня Фрося к себе, раскинула карты (наверное, хотела меня развеселить доброй вестью?) посмотрела их и говорит: «Ну, Мария Борисовна! Вы и не представляете, как скоро Вы своего мужа увидите!». Очевидная невозможность такого события не вызывала сомнений, я приняла всё за доброжелательную шутку, поблагодарила добрую Фросю и поплелась домой.
Устала я очень в этот день. Пообщалась с малышами, уложила их спать. Уже уснула и мама. А мне не спалось. И я забившись в уголок кровати, чтобы время попусту не терять, занялась делом – распускала старый вязаный шарф. Мне обещали из этих ниток носочки тёплые детям связать. За этой монотонной работой я так в уголке кровати, в неудобной позе, и уснула.
И во сне слышу знакомый стук в дверь. Точь-в-точь такой, какой я слышала ещё в студенческом общежитии. Стук ассоциируется почему-то с вызовом к больному. Я, не просыпаясь, с досадой соображаю: Почему стучат ко мне? Почему сегодня? Ведь в этот день дежурит Поноровская (жена начальника цеха). «Вот, барынька! - с досадой проносится в голове, - Наверное, отговорилась...»
Стук тем временем повторяется. С трудом и спросонок неохотно спрашиваю: «Кто там?». А в ответ слышу шутливое: «Откройте, пожалуйста, хозяева приехали!»
Голос знакомый. «Какие такие хозяева!?» А из-за двери вновь: «Откройте, пожалуйста, хозяева приехали!» И только тут я понимаю, кто этот «хозяева».
Открываю, почти глазам своим не веря: Приехал Семён! Он уже был в звании капитана, и не один – с ординарцем (Егор его звали). И наряду с оторопелой радостью мне не давало покоя невыносимое желание немедленно сообщить Фросе о сбывшемся её предсказании – ведь исполнилось немыслимое, немыслимое!
Пробудилась мама. Проговорили чуть ли не до утра. Подкормились с дороги (в основном, привезёнными продуктами). Егора Семён сразу же утром отпустил «на побывку» - домой. За вычетом на дорогу (в часть необходимо вернуться к сроку! - дней пребывания дома оставалось совсем мало.
Сашенька сразу же буквально прилип к папе – это же был его собственный, персональный папа! И он был рад, удивлён и восторжен.
Совсем по-другому воспринял его Володя. С первого дня, испугавшись военной одежды, и до самого отъезда не разрешал взять себя на руки. И когда, уже прощаясь, Семён хотел поцеловать ножку у сидящего у бабушки на руках Владика, тот расплакался и пожаловался мне: «Мама, меня дядя трогает! Мою ножку целует!» Положение спасать кинулся Сашенька и с такой радостной осведомлённостью и убеждённостью сказал: «Владик! Этот дядя – папа, понимаешь! Этого дядю зовут папа!» Вот такая сценка мне запомнилась
Дни пролетели быстро На работе где-то что-то разрешили пропустить. Где-то - было невозможно. Часть времени ушла на встречу с сёстрами, Часть – на попытки Семёна как-то улучшить наше, в частности квартирное, положение – обращался в военкомат, побывал в заводоуправлении. И ему обещали (как обычно, но может быть несколько искреннее) при первой возможности учесть и помочь.
Свободное копирование
