Ученики переростки, бывшие в оккупации, к учебе относились, как к принудиловке. Постоянно ссорились, дрались, уроки не делали, уходили в лес, в овраги, там у них было припрятано оружие, которое было брошено во время боев в этой местности. Там они стреляли из автоматов и винтовок по консервным банкам, жгли дымовые шашки. Милиция отбирала у них оружие, но они находили другое. Два пацана из нашей школы, которые жили недалеко от нас, на нашей улике, нашли противотанковую мину, затащили её на чердак и начали разряжать, чтобы извлечь тол, глушить рыбу. Мина с детонировала, взорвалась, развалила угол дома, один мальчик погиб сразу, а другого, всего покалеченного, перебинтованного, стонущего, повезли в Смоленск в госпиталь. Я видел, как его, раненного, укладывали в кузов грузовой машины.
Был в нашем классе ученик, которого звали Витька, по кличке Фашист. Он ходил в немецких, кованых сапогах, носил зеленый немецкий френч и брюки. Немецкую пилотку, которую натягивал на уши. Этот костюм, по-видимому, был снят с убитого немецкого солдата небольшого роста. Говорили, что кто-то из его родни был полицаем, который расстреливал евреев и был повешен после освобождения.
С первых дней учебного года Фашист начал на меня наезжать. Он называл меня Абраша, Зяма, Хаим. Я злился, но молчал, потому что ходил он с компанией, в которой были пацаны не только из нашего класса, но и из параллельного, и из старших классов. Их можно было видеть вечером около кинотеатра, где они курили, бесились вместе с Монастырщиной шпаной.
Однажды в школе я не выдержал и сказал Фашисту:
- Ты что, полицейская морда, не знаешь, что у меня есть фамилия и имя?
- Что, что ты сказал? - спросил Фашист.
- Что слышал, - ответил я.
- Хорошо, пойдешь, сегодня домой, - предупредил он меня.
На последнем уроке, я почувствовал, как тревога сидит в моей душе. Делать было нечего, друзей у меня не было, а идти домой надо. Из школы я вышел попозже, когда уже все разошлись, рассчитывая, что меня дожидаться не будет; но, когда я проходил мимо парка, из кустов выскочили Фашист и два пацана.
Фашист, спросил:
- Ты чего?
Я ответил:
- Ничего.
Меня сбили с ног и стали бить ногами. Я поднялся, Фашист, спросил:
- Понял?
Я ответил:
- Не понял.
Меня сбили с ног снова и стали опять пинать ногами.
- Теперь понял?- спросил Фашист.
-Нет, не понял, - ответил я.
- Ну, поймешь!
Они убежали, так как на дорожке показался учитель. Мне не было особенно больно, но было обидно, что я беспомощен и не могу дать сдачи. Меня распирала злоба, я шел и представлял, что протыкаю Фашиста шпагой или стреляю из пистолета ему прямо в сердце.
Дома я ничего не сказал, был молчалив и угрюм, уроки не делал, а всё придумывал Фашисту новые казни. Жаловаться дома было не в моих правилах.
Свободное копирование
