Первого августа 1990; года, в день моего рождения, я получила много подарков; книги; цветы, конфеты. Они лежали на столе в саду. Я рассматривала книги. Вдруг я увидела свою пятилетнюю правнучку Таню. Она бежала ко мне и размахивала листочком бумаги,
— Что это, Танечка? — спросила я.
— Это я нарисовала тебе картину. Это подарок.
— Давай.
Я взглянула на листок. Нарисована была избушка, как рисуют дети, но длинная. Под крышей — ряд окон, каждое в решетке. На двери большой замок.
— Что это, Таня? — спросила я, потрясенная.
— Как что? Это тюрьма! Ты забыла, что долго сидела в тюрьме и грустила там?
"Как мы непедагогичны, — подумала я, — обо всем говорим при детях, а они ведь все понимают!"
А может быть, педагогично. Ведь я в четыре года узнала, что такое погром. Может быть, это отложилось в моей душе навсегда ненавистью к погромщикам, где бы они ни орудовали, в Азербайджане или Армения, Тбилиси или Вильнюсе.
Свободное копирование
