Поехал и я с небольшою группою паломников на цветущий берег Сирии. На всякий случай мы захватили свои паспорты и приготовились к требованию бакшиша. Одна лодка остановилась на наших глазах у пристани, и пассажиры беспрепятственно вышли на берег и разошлись по улицам города. Почему-то нашу лодку подвезли арабы к таможне. Лишь только мы поднялись на её помост, как перед самым носом нашим закрыли дверь и окружили её не то сторожами, не то полицейскими.
– Паспорты!
Мы показали. Но они не удовольствовались этим и стали их отбирать. Этот прием был совершенно иной, чем в Константинополе или Смирне, и мы поспешили взять свои паспорта назад. Нас не пускают.
– Ведите нас к русскому консулу! – настойчиво потребовали мы.
После небольших препирательств они куда-то послали сирийца и минут через пять нас препроводили к агенту Русского общества пароходства и торговли. Как многие наши консулы на Востоке, он ни слова не понимал по-русски. Пришлось прибегнуть к французскому языку, на котором агент объяснил нам, что мы свободны, и нам нет никаких препятствий идти в город.
Но куда идти? Некоторые из паломников, узнав, что здесь нет «святых мест» для поклонения, сделали небольшие покупки тут же на берегу и поспешили вернуться на пароход. Я предложил своим спутникам посетить здешнюю русскую школу, находящуюся почти в центре христианского квартала. Арабы скоро довели нас до небольшого беловатого здания, и мы по восточному обычаю постучали металлическою ручкой в дверь. Нас встретила учительница, а вслед за нею и начальница женской школы, Валентина Михайловна Соколова, которая любезно предложила осмотреть классы и послушать занятия с арабскими девочками. В каждом классе при нашем входе все дети вставали со своих мест и медленно нараспев приветствовали по-русски, твердо выговаривая последнюю гласную: – Здрав-ствуй-тэ!
Большинство учительниц были молодые девушки арабки, но в одном классе мы застали русскую, которая вызвала маленькую ученицу к классной доске и попросила её написать молитву: «Царю небесный». Девочка арабка быстро и отчетливо стала писать по-русски. Мои спутники пришли в умиление.
– Смотрите-ка, в турецкой земле, а как научены по-русски! – заметил один из них.
Переходя из комнаты в комнату, мы были поражены числом детей.
– Наша школа двухклассная, – пояснила нам попутно начальница. – Первый класс имеет три отделения, и первое из них разделено на три параллельных группы по сорока человек в каждой. Второй класс пока ещё имеет только первое отделение.
– А сколько же всех детей?
– Шестьсот. Есть и трёхлетние девочки, но есть и очень взрослые. Одной, например, ученице двадцать два года.
– Даже трёхлетних принимаете!
– В детский сад. Если желаете взглянуть на него, то пожалуйте в другое здание.
И любезная начальница школы повела нас через улицу в другой арабский дом, на обширной терассе которой мы застали массу маленьких детей. Под руководством старших, они составляли из себя длинные вереницы и на ходу пели песни, похлопывая в такт крошечными рученками.
Ель-Минская женская школа открыта в октябрь 1897 г. и пока не имеет собственнаго специальнаго здания. Осмотренные нами два дома нанимаются здешним благотворительным обществом, а все содержание школы и учительниц берет на себя Палестинское общество. Одна из главных задач этой школы – поддержание православной веры среди арабскаго населения, а потому покровителем её состоит триполийский митрополит Григорий.
– Сколько же всех учительниц? – спрашиваем мы Валентину Михайловну.
– Кроме меня, ещё три русских учительницы, да арабок одиннадцать. Вот позвольте вас познакомить с Двумя арабскими учительницами, окончившими курс в Бет-Джальском пансионе. они у нас служат также и переводчицами.
Вера Николаевна Халеби и Е. Хури, очень миловидныя девушки с типичными у арабок черными глазами, на самом деле прекрасно говорят по-русски. У них пламенное желание побывать в России для которой они так много поработали. И, мне кажется, вполне было бы законно, если бы Палестинское общество пришло им на помощь и осуществило их заветныя мечты.
Совместными усилиями учительницы преподают детям на арабском языке Закон Божий, арифметику и географию, кроме того, три языка: арабский, русский и французский. Обучают также рукоделию и пению по-русски и по-арабски. Помимо непосредственного занятия с детьми, русские учительницы ещё играют здесь роль руководительниц преподавания предметов, так как у арабок познания небольшие, да и с педагогическими приемами они не вполне знакомы.
Свободное копирование
