Прошло какое-то время, показавшееся нам невыносимо долгим, в коридоре послышались шаги, распахнулась дверь, и в помещение вошел Керенский. Намеренно повернувшись спиной к Анне, он посмотрел на меня с прежним враждебным любопытством. Мы молча разглядывали друг друга. Наконец, он пожал плечами и обратился к одному из офицеров:
- Здесь чертовски холодно. Распорядитесь, чтобы поставили печку.
Не сказав больше ни слова, он вышел и еще долгое время разговаривал с кем-то в коридоре. После этого произошла смена караула. Солдат, оставшийся с нами, обратился ко мне:
- Ах, барышня. До чего же мне Вас жаль. Вы такая грустная. Что же Вы такое натворили?
- Ровным счетом ничего.
- Вот ужас-то. Какое они имели право арестовывать таких молоденьких дамочек, как Вы.
- Возможно, вышли новые законы, по которым нас следовало арестовать.
- Какие там новые законы! - рассмеялся караульный. - Скажете тоже... Не уверен, что от них будет какой-то прок. Как мы станем жить без Императора? Неужели вы думаете, что нам этого хотелось? Думаете, мы по своей воле присоединились к ним? Им пришлось применить силу. Мы были безоружны, и сопротивляться не было возможности.
Оказалось, что этот добрый юноша родом из Южной России. Когда же я ему сообщила, кто я такая и где находятся мои имения, он пообещал сделать для меня все, что угодно.
- Завтра я снова заступлю в караул, - заявил он. - Так что можете черкнуть письмецо, а я постараюсь его передать.
Наступил вечер, мы чуть ли не падали от голода и усталости. Нам принесли немного супа, но мы и ложки не могли проглотить. То и дело в комнату заглядывали солдаты и потешались над нами. Но смех их был все же лучше грубых шуток. Некоторые из них заставляли меня краснеть от стыда. Я дрожала при мысли, что их грубость может превратиться в нечто невообразимое. Мы захотели помыться, но сделать это оказалось невозможно - ни кувшина, ни таза в комнате не нашлось. Вода была только в графине. Открыв свой чемодан, я нашла вату и корпию, которую вместе с другими вещами положила туда Занотти. Налив воды в стакан, смочила вату и принялась обтирать лицо, которое затем вытерла марлей. К нашему удивлению, два знакомых нам адъютанта зашли к нам в комнату в сопровождении солдат в час ночи! Один из адъютантов обратился к Анне Вырубовой:
- Мадам, нам приказано увезти Вас отсюда.
- Ах, Лили! - простонала Анна, хватая меня за руку. - Не разрешайте им уводить меня. Не сможете ли Вы поехать со мной? Я боюсь уезжать в другую тюрьму без Вас.
- Вы не позволите мне сопровождать госпожу Вырубову? - спросила я у офицера.
- Приказ касается только госпожи Вырубовой, - ответил адъютант.
В этот момент вошел какой-то незнакомый офицер.
- Что за шум? - поинтересовался он. Адъютант объяснил, что происходит. - Как, здесь сама госпожа Вырубова? - воскликнул офицер. - Давненько мне хотелось взглянуть на нее... Которая из них Вырубова?
Адъютант указал на Анну, которая растерянно смотрела то на одного из них, то на другого.
- Поднимайтесь! - приказал офицер. Анна с кротким видом повиновалась и встала.
- Но в чем дело? - спросил офицер, немало удивившись.
- Я инвалид, - испуганно ответила Анна.
- Господи помилуй! - воскликнул офицер.
Больше он не произнес ни слова и только разглядывал
Анну наподобие ученого-натуралиста, изучающего доисторическое животное. Он не мог даже допустить и мысли, что это и есть пресловутая Анна Вырубова. Как и множество других людей - не только в России, но и в других странах далеко за ее пределами, - он представлял себе Вырубову совершенно иной. Наверное, он воображал, что встретит авантюристку из мелодрамы, этакую распутную интриганку, ловкую заговорщицу, хитрую наперсницу слабовольной Императрицы!
И что же он увидел на самом деле?
Перед ним стояла мнимая распутинская сообщница - крохотное дрожащее существо с миловидным лицом и жалобным детским голоском. Офицер глазам своим не верил.
- Так Вы хотите сказать, что Вы инвалид? - неуверенно проговорил он.
- После того как я попала в крушение, я всегда хожу с костылем, - беспомощно проронила Анна. - Разве я виновата в том, что случилось крушение поезда?
- Поразительно, - пробормотал офицер, по-прежнему разглядывая калеку. - Ну, пойдемте же.
Но Анна обхватила меня за шею и не хотела покидать меня. Послышались душераздирающие рыдания. Нужно отдать им должное, солдаты очень бережно обращались с этой бабочкой, угодившей под колеса автомобиля. Появилась стайка журналистов обоего пола, но одинаково растрёпанных и неухоженных. Они что-то торопливо записывали, посматривая полупрезрительно, полусочувственно на жалкую фигурку Анны, исчезавшую в темноте.
Свободное копирование
