Но передышка была лишь временной. Чуть погодя мы услышали шум автомобиля во дворе. Я посмотрела вниз и увидела два мотора, подъехавшие к Императорскому подъезду Дворца. Снова стук! На этот раз вошел скороход, который объявил:
- Новый комендант желает поговорить с госпожой Ден.
Я вышла. Коровиченко, белокурый человек с простоватым лицом и твердым ртом, стоял в конце коридора.
- Госпожа Ден? - резко проговорил он.
-Да... Я госпожа Ден.
- Хорошо. Собирайтесь. Возьмите с собой как можно меньше вещей. Вы едете с Керенским в Петроград.
Я едва не лишилась чувств, однако сумела сбегать в "комнату Орчи". Торопясь, в нескольких словах я известила Ее Величество относительно распоряжения Коровиченко. Я не в силах была смотреть ни на кого из них. Попыталась сдержаться, но, услышав безутешные рыдания Татианы, обняла Государыню и тоже заплакала.
- Ну что же... - проговорила Она, осторожно освобождаясь из моих объятий. - Ничего не поделаешь.
- Госпожа Ден готова? - закричал кто-то из коридора. Императрица позвала Занотти (одну из ее камеристок) и велела сложить в чемодан некоторые вещи. Мы с Государыней не могли произнести ни слова: сердца наши были слишком переполнены. Казалось, мне снится какой-то кошмарный сон. Не помня как, я добралась до комнаты Анастасии... Она лежала в постели. Я многократно расцеловала девочку и сказала, что никогда Ее не забуду. Бедняжка Мария спала в Своей полутемной комнате... Я поцеловала Ее разрумянившуюся щеку и неслышно вышла.
С Цесаревичем я уже не успела попрощаться.
После того как Занотти собрала мне чемодан, Государыня попросила ее принести образок, который повесила мне на шею, благословив меня при этом. В последний момент Татиана выбежала из комнаты, затем вернулась -на этот раз держа в руках небольшой кожаный футляр с портретами Их Величеств, который с младенческих лет стоял у Нее на особом столике.
- Лили, - плача, говорила Она, - если Керенский все-таки арестует Вас, то с вами останутся Папа и Мама, которые будут Вас утешать.
Еще один настойчивый окрик напомнил нам, что наступила минута расставания. Я надела шляпу, и мы вышли из "комнаты Орчи"; Их Величества шли по бокам от меня, а Великие княжны Ольга и Татиана - следом за нами. Могла ли я подумать в прежние, счастливые дни, что мне придется идти по этому коридору с разбитым сердцем и при подобных обстоятельствах? Десять лет я не видела от Императорской Семьи ничего, кроме любви. У меня на глазах росли Царские Дети, я была участницей их игр, их другом - и вот теперь вынуждена оставить Их среди враждебного, грозящего бедами окружения.
Россия успела лишить Их высокого положения, имущества и свободы; неужели ей нужно было лишить Их еще Аи друзей?
Мы медленно приблизились к площадке широкой лестницы. Нам предстояло сказать последнее "прости". Я пыталась сохранять мужество. Наступила тишина, нарушаемая лишь сдавленными рыданиями Татианы Николаевны. Ольга и Ее Величество были совершенно спокойны, но Татиана, которую большинство нынешних историков называют гордой и замкнутой, всецело отдалась своему горю.
На лестнице уже ждали два солдата. Императорская Семья окружила меня, я остановилась. Напрасны были все старания сдержать свои чувства. Мы прильнули друг к другу, но наши безутешные слезы не тронули холодные, как мрамор ступеней, на которых мы стояли, сердца мятежников.
- Пойдемте же, мадам, - проговорил один из солдат, схватив меня за руку.
Я повернулась к Государыне. Громадным усилием воли Она заставила Себя ободряюще улыбнуться мне. Затем голосом, в каждом звуке которого жили горячая любовь и искреннее религиозное чувство, произнесла:
- Лили, страдая, мы очищаемся для Небес. Прощание это не имеет значения. Мы встретимся в ином мире.
Солдаты повели меня вниз, но посредине лестницы я замедлила шаг и посмотрела назад. Их Величества и Их Высочества по-прежнему стояли там, где мы с ними расстались. Бесцеремонно подтолкнув меня, охранники стали спускаться вместе со мной. Я больше не могла видеть любимое лицо Государыни.
Подойдя к двери второго подъезда, я увидела нескольких офицеров и солдат, которые смеялись и переговаривались между собой. К подъезду уже подали два автомобиля. Стужа была лютая, ледяной ветер с воем налетал на стены Дворца, швырял мне в лицо колючие иголки снега. Я села в открытый автомобиль. Пришлось ждать Анну. Наконец, появилась и она; выглядела она ужасно, глаза распухли от слез. Двое офицеров расположились напротив нас, третий устроился рядом с шофером. Мы в последний раз взглянули на Императорский Дворец, где оста лось мое сердце.
Автомобиль быстро покатил к Императорскому павильону и перед ним остановился. Я поспешно вошла внутрь, высоко подняв голову... Пусть враги не подумают, что мне знакомо слово "страх". Проходя мимо группы солдат, я услышала, как один из них насмешливо произнес: "Погляди-ка, до чего заносчива!" Но я и виду не подала, что услышала ехидное замечание.
Императорский поезд уже стоял у платформы: Керенский и К0 не постеснялись завладеть Императорским имуществом и воспользоваться благами, которые сами недавно осуждали. Мы с Анной направились в салон и там сели. Вернее, села я, Анна же полулежала в кресле почти без чувств. В окно вагона был виден Дворец, я неотрывно смотрела на него до тех пор, пока поезд не отошел от платформы. Но и тогда, напрягая зрение, я пыталась разглядеть знакомые очертания здания, с которым было связано столько дорогих воспоминаний.
Неожиданно до меня дошло, что кто-то кричит и стучит по полу палкой. Я отпрянула от окна, чтобы узнать, в чем дело, и тут увидела Керенского, злобно уставившегося на меня.
- Послушайте, Вы! Почему не отвечаете, когда с вами разговаривают? - неистовствовал он.
Я взглянула на него, не говоря ни слова. Никто еще не обращался со мной таким образом! Женщина я высокая; возможно, мой рост (я смотрела на него сверху вниз) и невысказанное презрение заставили его поубавить тон.
- Просто я хотел уведомить вас о том, что я везу вас в дом предварительного заключения при Дворце правосудия, - продолжал-Керенский. - Оттуда вас переведут в другое здание (многозначительно произнес он эти слова), где вы и останетесь.
Я по-прежнему смотрела на него как на пустое место, и он ретировался в свое купе. Через десять минут мы прибыли в Петроград!
Свободное копирование
