В субботу 25 февраля 1917 года Государыня пожелала, чтобы в понедельник я приехала в Царское Село. Должна признаться, что, когда в десять часов утра зазвонил телефон, я все еще была в постели. То, что я замешкалась с ответом, видно, позабавило Императрицу, поскольку первыми ее словами были следующие: "Полагаю, Вы только что встали с постели, Лили. Послушайте, я хочу, чтобы Вы приехали в Царское на поезде, который отправляется в десять сорок пять. Утро чудное. Мы едем кататься на автомобиле, так что Я встречу вас на вокзале. Вы сможете повидать Девочек и Анну, а в четыре часа вернетесь в Петроград. Наверняка на этот поезд Вы опоздаете, но Я все равно буду на вокзале, чтобы Вас встретить".
Я стала лихорадочно одеваться и, схватив перчатки, кольца и браслет, выбежала на улицу в надежде поймать извозчика. Я совсем забыла, что идет забастовка! Но тут увидела экипаж господина Саблина. Я окликнула его и попросила подвезти меня к вокзалу. По дороге я спросила его:
-Какие новости, сударь?
- Ничего нового, - ответил мой собеседник, - но все в полном порядке. Хотя, должен признаться, нехватка хлеба для меня довольно подозрительна.
Когда выбежала на платформу, поезд на Царское уже успел тронуться с места. Я вскочила в вагон и оказалась в обществе госпожи Танеевой", матери Анны, ехавшей навестить свою дочь, которая, как и Великие княжны Ольга и Татиана Николаевны, заболела корью. Как и Саблин, госпожа Танеева новых известий не имела; она была занята в основном болезнью Анны. Однако первыми словами Императрицы, которая, верная своему обещанию, ждала меня, были такие:
- Ну, что происходит в Петрограде? Я слышала, что положение очень серьезное.
Мы заявили, что тревожиться, похоже, нечего, и Государыня предложила госпоже Танеевой сесть рядом с нами в автомобиль, чтобы поехать во Дворец.
Свободное копирование
