О немецких симпатиях Государыни Императрицы заговорили после того, как во главе армии встал Государь Император. Все стали коситься на Нее, и когда Она разговаривала со Своими Дочерьми и фрейлинами по-английски, то солдаты в лазаретах, присутствовавшие при этом, заявляли, что Она говорит по-немецки. И эти слухи, однажды пущенные, разрастались с чудовищной скоростью.
Фактически революция началась перед смертью Распутина, но уже во время войны стали открыто заявлять, что конец царизма не за горами. Все наши поражения приписывались влиянию "симпатизировавшей немцам" Императрицы, которую в некоторых светских салонах язвительно называли "полковницей".
Министр внутренних дел Протопопов неоднократно докладывал о готовившихся покушениях на Императрицу. Об одном из них стало известно из перехваченного полицией письма от одной светской дамы своей московской подруге. Автор письма сокрушалась о том, что убийство государыни не стало "свершившимся фактом", и заявляла, что если Ее не удастся убить, то другим методом Ее устранения будет заключение Ее в сумасшедший дом.
Княгиня Васильчикова - якобы от имени всех русских женщин - написала Государыне предерзкое письмо, в котором утверждала, будто все классы общества настроены против Нее и требуют, чтобы Она не вмешивалась в русские дела.
Кто-то писал, будто Государыня была в такой же степени возмущена содержанием письма, как и тем фактом, что написано оно было на клочке бумаги, вырванном из блокнота! Однако дело было вовсе не в том, что письмо на клочке бумаги, адресованное Монархине, является нарушением этикета, а в ужасных обвинениях, ядовитой враждебности "послания", которое сначала разгневало Ее Величество, а затем глубоко огорчило. Рассказывая мне об этой гнусной цидулке, Государыня горько плакала.
- В чем же женя обвиняют? - проговорила она. - Григория больше нет в живых. Неужели эти люди не могут оставить Меня в покое?
Затем Императрица получила еще одно письмо, на этот раз анонимное, но тоже с обвинениями в адрес Государыни. Оба письма вызвали невероятное возмущение в лазаретах: офицеры, хорошо изучившие подлинную натуру Государыни, были страшно сердиты на злопыхателей. Жизнь была чрезвычайно трудной и связанной с лишениями. Дошло до того, что когда мой муж вернулся из Мурманска и спросил графа Капниста, как дела, граф ответил:
- Скоро узнаете сами и ужаснетесь. Мы вернулись к эпохе Павла Первого. Нас ожидает погибель.
Свободное копирование
