Двадцатое августа, тысяча девятьсот сорок четвертый год.
Это мой первый день самостоятельного существования без крыши, без стола, без друзей и без языка! В неизвестной мне стране, в новой обстановке, без плана действий, без перспектив на будущее!
Полное одиночество!
Я поставил велосипед около металлической решетки и повесил замок. Снял вещи «первой необходимости», поднялся на пятый этаж и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла дама и посмотрела вопросительно на меня.
– Добрый день! Прошу извинить за внезапное появление, я Анатолий и хотел бы видеть Павла Алексеевича.
– Заходите. Павла Алексеевича нет дома, но он скоро придет. Мы, кажется, знакомы. Вы заходили к нашим друзьям с письмом от Павла Алексеевича. Садитесь вот сюда, к столу. Что я могу вам предложить: кофе? чай?
– Чай, пожалуйста.
Я положил вещи «первой необходимости» около стенки и сел на указанный мне стул.
Мне стало досадно, что, идучи к Павлуше, я забыл о существовании его жены, и почувствовал себя неловко. И тут же вспомнил Павлушину исповедь в вагоне на вокзале Монпарнас: «Нет, не надо сегодня, потом»!
Павлуша нас застал за чаепитием.
– Здравствуйте, Анатолий! Рад вас видеть. Вы все еще там, в семинарии?
– Нет, семинария эвакуировалась полностью. Там больше никого нет!
Павлуша сел рядом со мной. Жена поставила перед ним чашку, заварку и кувшинчик с кипятком и, не произнеся ни одного слова, села на свой стул. Атмосфера была тяжелой.
Я протянул Павлуше 2000 французских франков.
– Это что такое? Откуда?
– Два дня тому назад немцы выдавали аванс тем иностранным рабочим, которые решили не следовать за немецкой армией, а остаться во Франции. Об этом я узнал случайно и пошел на Елисейские поля попытать счастья. Оказалось, что, действительно, единовременное пособие выдавали, не требуя никаких удостоверений личности. Кассир записывал фамилии, получатель расписывался в соответствующем прямоугольнике и получал пособие.
Очередь дошла до меня. Пока кассир отсчитывал мои деньги, я ему сказал, что мой друг не может прийти: он болен и лежит в кровати.
«Напиши его фамилию вот здесь и распишись за него!» – сказал кассир.
После ответа на вопрос Павлуши, я обратился к нему со своим вопросом:
– Теперь вам ясно, откуда эти деньги?
– Ясно, но вы могли бы их оставить себе!
– Конечно, мог, если бы они были изначально предназначены мне!
– Не взыщите, Павел настолько взволнован, что забыл вас поблагодарить за ваш жест, – сказала Варвара.
– Простите, могу ли я узнать ваше имя и отчество?
– Да, конечно: меня зовут Варвара Павловна.
– А ваше?
– Меня все зовут по имени: Анатолий.
– Скажите, Анатолий, у вас есть знакомые в Париже?
– Кроме Павла Алексеевича никого!
– Что вы собираетесь делать? Как вы думаете устроиться в дальнейшем?
– В данный момент у меня нет никакого представления о том, как я устрою свою жизнь. За год пребывания во Франции я создал себе небольшой словарь наиболее ходких слов, около cта, но с ними, я думаю, далеко не пойдешь.
– Конкретно, Анатолий, где вы думаете ночевать сегодня?
– Никакого понятия.
– Павел, сними свои вещи с койки, которую займет Анатолий сегодня, а завтра подумаем о будущем.
– Большое вам спасибо, Варвара Павловна!
В эту длинную-длинную ночь,
Когда мысли роятся, как осы,
Когда только одни лишь вопросы,
Кто на свете мне смог бы помочь?!
Свободное копирование
