authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Evgeny_Ganin » Дорога в рабство

Дорога в рабство

08.09.1941
Усланка, Ленинградская, Россия

Не знаю, кто и когда сфотографировал этот  родовой дом моего старинного рода Ганиных.

Я случайно эту фотографию обнаружил в мамином альбоме уже двадцать лет после войны.

Из общего семейства деревень под общим названием Усланка, только наша одна  «Осиевщина», состоящая из восьми срубов, была  полностью стёрта с лица земли. Сама Усланка включала  в себя четыре деревни. Вверху по течению Свири, бывшей «дороги из варяг в греки», сразу же за речкой на правом высоком берегу вольготно расположилась  деревня «Чемоданова  гора». Некогда  жил в ней талантливый «деревянных дел мастер», изготовлявший расписные  чемоданы, которые охотно покупались в Лщянцах и (говорят!) даже в знаменитое «Ладейном поле». За  Свирью, напротив «Чемодановой горы», почти на самом берегу реки в рядок выстроились дома  восьми домов «Осиевщины» В центре возвышался родовой сруб семейства Ганиных. Целый век мои предки обхаживали и обустраивали с любовью этот старинный большой двухэтажный дом с белыми оконными наличниками. Здесь родился в 1869 году мой прадед Иван Фёдорович. Здесь сыграл он свадьбу с Татьяной Петровной Паршиной, шведкой по своему происхождению. Её прабабушка, носившая по шведским обычаям фамилию  по имени отца Карла. Анна Карлова вышла замуж за лоцмана (шкипера) императора Петра Первого. Именно она заложила строительство этого  «сельского особняка». В этом доме в 1905  на божий свет появился мой отец.

 

 

******

Всё жаркое мирное лето 40-го года, я с мамой жил в этом доме «городскими дачниками».  Целый месяц  здесь жил папа. В летнее время ежедневно за стол садилось от 10 до 15 взрослых родственников и гостей и до 15 деток больших и малых. Взрослые трапезничали в горнице на втором этаже, а дети питались на первом - в столовой возле русской печи. Спали на сеновале, а лавках, на деревянных кроватях. Каждый вечер бабушка Татьяна,  дети  называли её  просто  Аня, иногда при лучине, чаще при мерцающем свете керосинового фонаря, певуче наговаривала нам сказки, которых знала огромное множество. Она то и заложила строительство этого сельского «особняка».

 

******

Летом сорокового года  родители повезли меня «на витамины и чистый воздух» в деревню к бабе Тане.  Деревенские ребята сразу же потащили пятилетнего горожанина на скотный двор: показывать местные достопримечательности. Самой последней деревенской новостью  был ручной прилётный воронёнок.Его подобрали весной в поле. У молодого ворона было повреждено крыло. Видно, неудачно упал из гнезда. Ребятня его вылечила, выходили и

выпустили на волю. Благодарный воронёнок не забыл своих кормильцев. Стоило только протянуть ладошки, сложенные лодочкой, с кормом для воронка, как тотчас же - откуда-то с неба сваливался «чёрный нахалёнок» и бесстрашно садился на кончики пальцев; склевав зёрна, улетал. Ребята решили познакомить меня с молодой ручной птицей. Закрыв глаза, я вытянул руки. Неожиданно мои пальцы почувствовали коготки воронёнка; глаза невольно открылись: ворон сидел на моих пальцах! Вертел чёрной головкой, невозмутимо склёвывая зерно. Я боялся  даже дышать. Закончив трапезу, воронёнок повернулся ко мне задом; приподнял перья хвоста  и, - плюх, плюх! - наложил в мои ладошки кучку помёта. Мальчишки

попадали от смеха, а я залился горькими слезами. С вытянутыми руками я осторожно понёс маме птичий помёт. На мой громкий плач из кухни заднего двора выбежала перепуганная мама:

   - Что случилось, сына?

Показал маме ладони, наполненные птичьим помётом.

   - Зачем ты мне это принёс?

   - А кому мне это приносить? Зачем он мне сюда накакал?

   - Кто?

   - Воронёнок!

   - Это к счастью, сынок! Воронёнок - птица маленькая, глупенькая, а ты

уже большой умный мальчик! Ты ведь в ладошки не какаешь?  И воронёнок, как вырастит большим, как ты в ладошки хорошим мальчикам какать не будет Не плач! Выбрось помёт на цветочки. Цветочки будут расти быстрее. Сейчас, я вытру твои ладошки, и все будет прекрасно! Воронёнок ещё маленький и не умеет говорить по-человечьи, как ты, поэтому он разговаривает тобой на своём, птичьем языке. Успокойся, Женя! Это воронёнок – таким образом - сказал тебе спасибо! Запомни, сынок, русскую народную поговорку: птичий помёт – на голове или в ладонях человека - это приметы счастья!

Счастье было не долгим.

 

******

Через год папа ушёл на войну. Через несколько дней по всему Ленинграду были развешаны красочные плакаты. Напротив нашего дома номер 12, в витрине булочной, куда я бегал за тульскими пряниками, висела большая цветная картинка, где немецкий солдат в каске с рожками, с лицом монстра, клыками рвал  тело  русского  мальчика.  Рукава мундира были закатаны. Волосатые руки по локоть были перемазаны детской кровью. Я с ужасом увидел в нарисованном мальчике себя: такие же светлые волосы, серые глаза, такая же рубашечка и короткие штанишки. Забыв про тульский пряник, стремглав бросился в подворотню своего дома. Мама встретила меня с упрёком:

   - Где тебя носит?! Что с тобой? На тебе лица нет! Что случилось?

   - Ничего, мамочка!

   - Ну, вот и хорошо, сынок! Завтра мы едем в деревню к бабушке Анне - от войны подальше. «Завтра» мы уехали на поезде до Подпорожья, а потом долго катили под мелким дождём в Усланку. Мы бежали от войны, а она сама через несколько дней прибежала к нашему деревенскому дому. Мы убежали в лес. Но настоящие живые немцы нежданно привелосипедились к нам на лесоповал! Я ожидал увидеть плакатных чудовищ, а увидел весёлых молодых симпатичных парней в красивой военной форме. По всему было видно, что «парни» не собираются жрать детей. Они ели белый хлеб и вкусный шоколад. Каски болтались на рулях велосипедов. Улыбались, смеялись. Дети, мамы осмелели. Я робко выглянул из-за маминой спины. Солдат - с железным крестом на военном мундире - присел на корточки и протянул мне с улыбкой, завернутую в золотистую бумажку, конфетку:

   - Битте!

   - Данке!- ответила за меня мама.

Немец ещё что-то быстро лопотал на своём языке. Потом солдат наклонился ко мне, и погладил по голове, пальцем, другой руки, указывая на свои блондинистые волосы:  

- Ми с тобой есть ариан!  Сказать по рюсски: вир зинд ариан — арийцы! Ето ошэн карошо! Зер гуд! Вундербар! Их бин – Фриц. Майн имья есть Фриц!..

Я улыбнулся ему и засунул конфету в рот. Фриц осторожно, посадив на раму велика, дважды прокатил меня по кругу лесной карельской поляны. Все улыбались. Командир немецких разведчиков отвёл Дмитрия Ивановича в сторону и на ломаном русском приказал:

 - Возвращаца в древню бистро! Домой! Цурюк!  Ферштейн?

Солдаты напялили на головы стальные каски; проверили оружие, и укатили внутрь леса, в сторону Старой Ладоги

 

******

Прошло три дня, а деревню  «Осиевщину» - не узнать. Из восьми срубов осталось стоять только два дома - дом Паниных и деревенский магазин Киселёвых. Остальные шесть изб были разобраны по брёвнышку и пущены на изготовление переправочных паромов.  Наш отчий дом был полуразрушен и разграблен. Основа наше прошлого и будущего понуро возвышалась с оторванными дверьми, сорванными с кованых петель;  чёрнели пустыми дырами окна с сорванными наличниками; столетний кров похож на умирающего слепого старца; палисадник затоптан; вместо банька у пруда – маленькая груда головешек и пепла; всюду разбросана поломанная утварь; краснеют в помятой траве черепки от бабушкиных горшков, кувшинов, крынок; белым снегом летает пух от вспоротых перин и подушек…

 

******

В родной очаг никого не пустили. Баба Таня, положив ладони на щёки, не могла отвести глаз, полных слёз и скорби. Дмитрий Иванович, сжав зубы, прошёл мимо молча. Коров оккупанты реквизировали. С собой разрешили взять только то, что можно было унести в корзинках и в заплечных котомках. Бабы не плакали. На нежданные беды слёз уже не хватало. Солдаты загнали нас на паром и переправили в село Важино. Сельчан там уже не было, а финских  и немецких солдат было много, как карелов в базарный день. Солдаты рыли окопы, устанавливали зенитки, строили доты, дзоты, блиндажи; спали, ели, веселились, пиликая на губных гармошках.

Нас сходу рассадили по кузовам трёх трофейных русских машин. Финский сержант пересчитал пленных женщин и детей и дал команду трогаться. Мама едва успела уговорить шофёра посадить меня в кабину. Сержант сел за руль первого грузовика, и колонна, качаясь на ухабах, лениво двинулась по, разбитой снарядами, военной дороге. В кюветах, в лесочках валялись трупы красноармейцев; на обочинах чернели остовы сгоревших танков, орудий, тракторов и автомашин. Торчали из болотистой земли хвостам вверх сбитые краснозвёздные самолёты. Всюду в неестественных позах лежали убитые солдаты в серых шинелях. В довоенное время бабы никогда не видели в деревнях столь много живых красноармейцев, а тут увидели сотни мёртвых. Лица успели почернеть. Женщины молча, всматриваясь в лица убитых, пытаясь узнать среди трупов своих мужей, сыновей, близких. Ветерок ворошил белые листья бумаги. Белели в болотах приказы, письма, листовки, штабные карты, фотокарточки, газеты…  В воздухе висела сладковатая трупная вонь, смешанная с запахом гари и бензина. Между деревьев рыскали сытые одичалые собаки.

17.03.2018 в 12:07

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: