7 сентября 1917 г. № 58
Милая и родная моя Ленурка, вот и ещё сутки прошли, как мы томимся в узнице, но пока, как я тебе писал, в этом ничего неприятного нет, за эти дни я отдохнул, отоспался. Единственно скверно, что я не имею писем ни от тебя и ни от кого вообще.
Позавчера у меня был Юрий [18], он опять вызван на своё прежнее место. Вещи все, которые мне в данное время не нужны, я просил его взять к себе и пока поберечь. Там у него будет два чемодана, ключи от которых Павел Алексеевич передал Софии Александровне [19], кровать и шашка. Вот, кажется, и всё. Вопрос с лошадью несколько сложнее. Ты бы спросила Веру Андреевну, не возьмёт она её себе. Лошадь хорошая. Тогда бы я попросил Юрия переправить её в Сумы или в Гуты.
Керенский пока здесь, но как распорядится с нами, ещё неизвестно. Кажется, решено поменьше шуму делать. Деникина, Маркова и Орлова, кажется, привезут сюда. Сейчас видел Марью Владимировну, она пришла к мужу. Говорит, что Марианна Павловна очень волнуется и плохо ведёт себя. Я говорю, что ты у меня более спокойная, но в душе не уверен. А главное, хоть бы строчка от вас.
Только что пришёл П.А. и сообщил, что нас переводят из Могилёва, но куда, вопрос ещё не решён. Должны перевести в один из ближайших пунктов, вроде Орши, Рогачёва, Рославля. Теперь начнутся мытарства.
Я сейчас читаю Тьера и думаю, как много общих картин, не дай только Бог, чтобы кровь так полилась, как тогда лилась.
Как то вы поживаете? Бедняга Плющик узнал о переезде и разволновался, но, может быть, его отпустят до переезда. Ну, мой дружок, пока до свидания. Надо письмо отдать П.А. Христос с тобой. Поцелуй детей. Крепко тебя целую и маму.
Твой Ваня
Свободное копирование
