17. La morale n'est qu'une science mensongère et pédante, qui affiche depuis 3000 ans la prétention de conduire les hommes a la vertu et aux bonnes mœurs avec ses dogmes absurdes de modération et de répression de passions, qu'il faut -- au lieu de vouloir les comprimer -- trouver les moyens d'utiliser et de satisfaire. Nous attaquons la morale, précisément parce qu'elle est impuissante à conduire les hommes au bien etc. V. Consid<érant>
{Мораль -- это лживая и педантическая наука, которая вот уже 3000 лет претендует вести людей к добродетели и добрым нравам при помощи нелепых догм воздержания и подавления страстей, надо же стремиться не подавлять их, а находить им применение и удовлетворять их. Мы нападаем на мораль именно потому, что она бессильна вести людей к благу и т. д.-- В. Консидеран (франц.).-- Ред.}.
Его сочинение несравненно энергичнее, полнее, шире по концепции и по исполнению всего вышедшего из школы Фурье. Разбор современности превосходен, становится страшно и стыдно. Раны общественные указаны, и источники их обличены с беспощадностью.
Государь был в Лондоне, видел свободный народ и свободное God save the queen {боже, храни королеву (англ.).-- Ред.}, шумное и не из-под палки. Пишут, что общество попечительное о поляках хотело дать бал 10 июня, пока г<осударь> в Лондоне; он послал им какую-то вспомогательную сумму, но леди Сомерсет возвратила ее с благодарностью. Островский был арестован во все время пребывания г<осударя> -- вот и habeas corpus. Зачем он ездил -- внутреннее ли беспокойство влечет к перемене места или политические виды? В новом журнале, который начал выходить с дня объявления свободы книгопечатания в Саксонии для книг свыше 20 листов ("Wigand's Vierteljahresschrift"), замечательная статья о войне; там для Германии европейская война представлена якорем спасения, и именно война с Россией. Может, и для нас война принесла бы что-нибудь. Об эманципации не говорят. На днях в "Московских ведомостях" был указ сенатский по делу о засеченном крестьянине,-- 42 пучка розог сломали об него, он умер. Курская уголовная палата не признала помещика виновным и, между прочим, заключает, что "люди одних лет с умершим крестьянином выносят несравненно сильнейшие наказания". Каков цинизм! Но хорош и сенат: он очень основательно разобрал всю гнусность действий уголовной палаты и велел ей сделать выговор -- в то время как и закон и здравый смысл заставляют удалить от должностей чиновников, явным образом пристрастных. В pendant {соответствии (франц.).-- Ред.} к этой ужасной истории еще в здешнем сенате было дело о помещике, сославшем своего дворового человека на поселение для того, чтоб воспользоваться значительным капиталом, принадлежавшим дворовому человеку,-- тот подал на него просьбу, и дело дошло до сената; обер-секретарь полагал, что помещик должен выдать сосланному деньги. Сенат и министр юстиции решили напротив, но этого мало: обер-секретарю за его мнение, с законом не согласное, велено сделать выговор. Случаи такого грабежа редки в прошедшем, не этим способом помещики эксплуатировали крестьян. Прежде существовала не выраженная в законе связь между владельцем и крестьянином. Теперь из этой непосредственности одна часть выходит к сознанию формального права своего и к желанию воспользоваться им; это превосходно, потому что другая половина не отстанет и поймет разом всю несообразную нелепость своего бесправия. Доказательством может служить уже и то, что дворовый подал просьбу. Они до сих пор не могут совершенно поверить в свое бесправие и никак не полагают, чтоб их собственность была собственностью барина, они даже иногда думают, что правительство в случае неправого с ними поступка защитит их! Побольше таких решений, и сенаторы, сходя в могилу, могут сказать: "И мы принесли свою лепту".
В Силезии бунтуют работники, ломают машины, бросают изделия etc., etc Семья вырабатывает там в неделю 16 Gute Gr {16 грошей (нем.).-- Ред.}, из которых в последнее время уменьшили еще 2! И после этого фурьеристы неправы, что обличили меркантилизм и современную индустриальность, как сифилитический шанкер, заражающий кровь и кость общества! Купцы сказали просившим работникам прибавки: "Если хлеб дорог, ешьте сено!" Месть бунтовавших очевидна, они жгли векселя, выбрасывали бумаги, деньги, портили товар и не крали.
Свободное копирование
