Наступило утро, серое, хмурое, без проблеска радости. Комендант в тужурке все еще записывал, изредка с унынием отталкивая бумаги и придерживая утомленную голову.
Сквозь зубы ворчал он: — «И чего шлют таких? Шлют, шлют без конца». Кика, видя, что коменданту понравился компас на руке, быстро снял его и по-детски предложил ему. Он надел его на руку.
Кончив со списками, он с помощью Кики унес наши вещи и куда-то ушел.
Мы остались с часовыми. Видя наши измученные лица, они принесли нам по стакану кипятку. Со стороны этих простых людей я увидела впервые проявление доброты в ЧК.
У одного из них, бывшего пленного, было доброе лицо. Его глаза часто и с участием смотрели на нас. В одну из минут, когда комиссар вышел, он быстро подошел к И-ной и шепотом сказал: — «Пишите сейчас в город, сообщите о себе, я отнесу».
И-на быстро написала несколько слов и передала ему.
По крайней мере, наши друзья будут знать, что мы не уехали и где нас искать.
Нас позвали в сторону, к небольшому столу и дали подписать протокол. На конверте большими буквами увидела: «дело Д-вой». Значить, есть уже «дело», которое задержит нас в этих стенах.
Свободное копирование
