Меня это убедило, и я, пришедший в «Литгазету» не так давно, вычитывал гранки, когда ко мне зашёл Андроников. Познакомились. Андроников показал на гранки и спросил, что я об этом думаю? Я ответил, что меня его оппонент убедил. Я посмотрел в библиотеке газеты дореволюционные издания, в частности, Тютчева. И увидел, что его имя Фёдор писалось через фиту. Украинцы, узнал я из справочников, имена, которые на русском писались через фиту, произносят с «хв»: Хвёдор. А какого-нибудь Филиппа так же, как мы, русские, через «ф». Андроников слушал со скорбно поджатыми губами.
– Я уже говорил Кривицкому (нашему куратору, заму главного редактора), – сказал он, – что кто-то очень хочет моей крови. Кому-то мешает моя популярность. И это явно идёт не сверху.
– А откуда? – спросил я, сбитый им с толку.
– Из нашей писательской среды. Боже, сколько там завистников, – Андроников схватился за голову. Лицо его сморщилось. Казалось, он вот-вот начнёт оплакивать такое положение дел в Союзе писателей.
– Но как же, – возразил я. – Ведь Фёдор до революции писался…
– И так, и так, – перебил меня Андроников. – Неужели вы думаете, что я не проверял? Я всё-таки литературовед, имею отношение к науке.
На это отвечать мне было нечего. Я был молод. Литературоведом не был. Правописанием русских имён углублённо не занимался.
– А что Кривицкий? – спросил я. – Согласился с вами?
– Да, но он просил меня убедить вас. Сказал, что не хочет скандалов на «летучке».
«Летучка» – это обсуждение вышедшего номера всем коллективом редакции. Я несколько раз выступал на ней. Но причина, по которой Евгений Алексеевич Кривицкий просил Ираклия Луарсабовича убедить меня, показалась мне смехотворной. Кривицкий не был таким церемонным. Если хотел снять материал, снимал, не считаясь с мнением сотрудников.
– Странно, – пожал я плечами. – Кривицкий волен снять любой материал, если находит, что он недостоверен.
– Пойдёмте к Кривицкому вместе, – с жаром попросил Андроников. – И вы подтвердите, что прежде могли писать и так, и так.
– Но я это слышал только от вас, – возразил я.
– И вы мне не верите? – изумлению, которое изобразил Андроников, не было предела. Я понял, что поддаваться ему нельзя. Поддамся – и буду потом считать себя тряпкой.
– Евгений Алексеевич пошутил, – сказал я. – Если вы его убедили, материал он снимет. Независимо от того, убедили или нет вы меня.
– Хорошо, – сказал Андроников, поднимаясь. – Простите. Рад был познакомиться.
Заметку мы тогда не напечатали. Кривицкий её снял (кажется, после похода Андроникова к Чаковскому). А с Андрониковым у меня установились достаточно холодные отношения: здоровались и проходили мимо, не останавливаясь.
Я об этом не жалею. Видел, с каким жаром Андроников читает с трибуны то ли писательского пленума, то ли съезда приветственное письмо в адрес ЦК КПСС. Оценил его суетливость, его нескрываемое желание быть избранным в правление писательского союза. Наблюдая за ним в кулуарах пленумов и съездов и на Пушкинских праздниках в Михайловском, куда бригада писателей ездила под его руководством, я оценил его умение оживлённо и дружески разговаривать с самыми разными по направлению писателями. Он был, так сказать, приятен и тем и этим. А мне конформисты всегда были не по душе. Такие люди вызывают во мне брезгливость. Да и жаждавшие, по словам Андроникова, его крови явно переоценили свои возможности. Он умер на 81 году жизни.
Однако через много лет я с удивлением узнал, что наш отдел литературоведения напечатал материалы по «Загадке Н.Ф.И.». В 1973 году (№10): письмо воронежского писателя Евгения Люфанова о фите, которая вовсе не «ф», и ответ на него Андроникова, который доказывал, что в лермонтовское время Фёдор мог писаться через фиту и через «ф». Каким-то образом эти статьи в своё время прошли мимо меня: в отделе литературоведения я в это время не работал и, наверное, был в командировке. Но в журнале «НЛО» (2011, № 107) я прочитал статью П.С. Глушакова, который напечатал письмо В.А. Ковалёва Я.С. Билинкису, где Ковалёв описал обед, на какой Андроников позвал видных литературоведов по случаю присуждения ему Государственной премии. Среди прочих выступил академик В.В. Виноградов. Он сказал: «Ведь вот “Загадка Н.Ф.И”, о которой так много кричат, была разгадана ещё Б.В. Нейманом в 1914 году, и был опубликована в забытой ныне статье. Ираклий Луарсабович открыл только то, что Наталья Фёдоровна Иванова вышла замуж за дворянина Обрескова». Нейман, как указано в сноске, напечатал «забытую ныне» статью «Одна из воспетых Лермонтовым» в журнале «Русский библиофил», 1916, № 8. Далее в сноске сказано, как поступил со всеми этими данными Мануйлов: «В “Лермонтовской энциклопедии” В.А. Мануйлов этот вопрос решал компромиссно: за Б. Нейманом числилась «Связь стихов, обращённых к Н.Ф.И., с др. стих. Л. 1830–1832 гг. и с драмой “Странный человек”», но «фактическое обоснование» гипотезы закреплялось за Андрони-ковым (Мануйлов В.А. Иванова Н.Ф. // Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 180–181)».
Думаю, что, помня об этом высказывании Виноградова, Андроников не хотел никаких дополнительных расследований по поводу «Загадки Н.Ф.И.». Тем более что Виноградов именно по поводу этой статьи сказал: «Кто же сомневался в том, что Ираклий Луарсабович никакой не исследователь; это всего лишь следователь. Конечно, и хорошие следователи полезны, но исследователь и следователь – это не одно и то же».
В смысле слов Виноградова сомневаться не приходится. Он сам был арестован и сослан в Вятку. А потом несколько лет не имел права жить в Москве. Об Андроникове было известно, что он в 1931-1932 гг. писал (может, и под давлением следователя) доносы на поэтов обэриутов, в сороковых годах участвовал в кампании по борьбе с космополитами (а как ещё трактовать его статью с критикой своего учителя Б. Эйхенбаума: нашёл время!). Напоминать кому-то об этом Андроников явно не желал.
Впрочем, Виноградов и сам оскоромился: участвовал в качестве эксперта со стороны обвинения в процессе Синявского-Даниэля. Но он, как я уже писал, хлебнул участи арестованного и ссыльного при Сталине. Мог предположить, чем обернётся его отказ, и испугаться повторения гонений.
Потому и не могу я быть судьёй ни ему, ни Андроникову.
Свободное копирование
