В течение многих месяцев в Петербурге говорили только о маньчжурских новостях, но постепенно содержание разговоров менялось. Появились разочарование и утрата иллюзий; а также горечь, сожаления, желание отдыха и мира и все возрастающее беспокойство. Поползли слухи о проигранных битвах и затопленных кораблях, о некомпетентности главнокомандующего и других фаворитов; о беспорядках, неразберихе и страданиях в армии; об офицерах и солдатах, героически выполнявших свой долг. Военное министерство доказало свою несостоятельность. Мы постоянно слышали о вмешательстве политической власти в армейские дела; о том, как мешали командованию из Санкт-Петербурга; возможно, имели место зависть и боязнь, что если командующие фронтом урегулируют ситуацию, то приобретут слишком большую власть и слишком много славы.
Был построен новый флот, и ему предстояло отправиться в воды Дальнего Востока. Мой деверь-моряк отплывал вместе с ним на одном из самых больших кораблей «Александр III». Он с нетерпением ждал отъезда и все же говорил — и его товарищи это подтверждали, — что работа делалась некомпетентными людьми, занявшими свое положение по протекции, а среди подрядчиков и лиц, заключавших контракты, процветало воровство, поэтому все в новом флоте было плохо и невысокого качества. Эти великолепно выглядевшие морские чудовища из нашего нового подразделения были обречены пойти на дно при первом же соприкосновении с неприятелем. Казалось, никого нельзя было наказать за это воровство и преступную беспечность и никакое расследование не было возможно. Среди тех, против кого выдвигали наиболее серьезные обвинения, находился великий князь Алексей. До нас дошли слухи, будто адмирал, который должен был вывести этот флот в море, пришел к императору и на коленях умолял снять с него эту ответственность, поскольку знал, что корабли не обладали хорошими мореходными качествами, не были должным образом оснащены и вооружены. Затем сплетни сообщают нам о том, как император объяснял, что флот в том виде, в каком есть, должен отправляться. Его невозможно перестроить, а генерал должен доказать свою преданность и спасти честь императора.
Император сам хотел отправиться на фронт, ему пришлось выдержать длительные споры на эту тему, в конце концов его убедили не ехать, поскольку его пребывание вдали от столицы в столь тяжелое время могло обострить ситуацию в стране. Она и без того оставалась достаточно серьезной и нуждалась в контроле. Поговаривали о передаче командования над всеми армиями великому князю Николаю Николаевичу (НиколайНиколаевич (младший) (1856 — 1929) — великий князь, двоюродный брат отца Николая II. Профессиональный военный, он занимал многие ответственные посты в армии, прежде чем был назначенглавнокомандующим русскими армиями в начале Первой мировой войны в 1914 году. Он был женат на княгине Анастасии Черногорской (1867 — 1935).), поскольку войска под командованием Куропаткина только отступали. Я слышала, что император послал за великим князем и предложил ему занять первое место на фронте. Говорят, Николай Николаевич ответил, что примет на себя эту должность, но при одном условии: он примет на себя всю ответственность, но будет отдавать команды без советов и указаний из столицы. Император и его советники не решились пойти на такое, и великий князь отказался возглавить кампанию. В итоге все осталось по-прежнему, и Россия медленно приближалась к финальным поражениям на суше и на море. Тем временем беспорядки и разговоры о революции все возрастали, и жителей столицы при наличии постоянных колебаний со стороны правительства все в большей мере охватывал пессимизм.
Свободное копирование
