26 октября 1876 г. Вторник
У нас умер один воспитанник старшего возраста, Орфенов. Брат его в нашем классе, кажется, не очень печалится о смерти брата. Впрочем, по виду судить нельзя. Не стану описывать подробнее этого, так как производит на меня неприятное впечатление, я даже жалею об этих немногих строках, которые успел написать. "Оставим мертвецам хоронить мертвецов", скажу я фразой Тужи из романа Шпильгагена "Один в поле не воин".
Последний отпуск провел я довольно весело. В субботу, по обыкновению, читал, именно кончал "Жизнь Щупова, его родных и знакомых". Были гости, я лег спать в половине третьего и проснулся в половине десятого. Утром думал было идти в институт, да это и осталось только думаньем. От нечего делать отправился к Феде.
Вхожу по лестнице и вдруг нежданно-негаданно встречаю Верочку Пещурову, младшую сестру Лизы, которая сходит с Аней с лестницы и направляется к квартире Ал.Ал.Пещ. "А, - думаю, - значит, Лиза внизу! Это недурно". Поднялся по лестнице, позвонил, меня встретил Николай Николаевич своей собственной персоной, по обыкновению, очень радушно. Первым моим вопросом было: "Где Федя?" - "Ушел куда-то", - отвечал Николай Николаевич. "Ну, это не особенно-то приятно", - опять подумал я и начал разговаривать с Николаем Николаевичем.
Странный он человек, я не знаю ни одного, на него похожего: он чрезвычайно самолюбив, умен, весел, образован, честолюбив, но вместе с тем отчасти жесток и любит подчас напустить на себя байронизм. Ну, да не в этом дело, а в том, что он потащил меня к Пещуровым, и когда я вздумал отговариваться, он нагнулся и шепнул на ухо: "Я ведь знаю, тебе Лиза нравится". О, я в этот момент был ему так благодарен за то, что он не сказал эти слова с презрением, с насмешкой, а с доброй, снисходительной и братски лукавой улыбкой. Мне было ново видеть подобное участие в нем. Я не хочу этим сказать, что дома меня не любят, нет, нисколько! Но только надо мной в таких вещах постоянно смеются, а он - нет. Впрочем, когда я взгляну отрезвленными глазами на свою глупую любовь, я сам нахожу, что это - немного смешно. Но что делать, видно, я создан наизнанку!..
Итак, Николай Николаевич потащил меня к АА.Пещурову. Мне ужасно было неловко, но можно себе представить, каково было мое положение, как вдруг Флоранс на своем птичьем языке спросила: "Здравствуйте, Сеня, что вам угодно?"
Я пробормотал что-то непонятное, а к увеличенью моего смущения из дверей вышла Лиза! Я тогда чуть не бегом исчез за дверью, во весь дух, с одного маха пробежал лестницу, неистово прижал пуговку электрического звонка квартиры Николая Николаевича, где и стал терпеливо ждать возвращения Феди. Наконец и он явился!
Кое-как, сбегав к Пещуровым, ему удалось объяснить, что я пришел к ним вследствие крайней необходимости видеть Федю, и потом, когда он вернулся, мы вдвоем начали уговаривать Сонечку позвать Лизу. Она исполнила нашу просьбу, я опять вел войну взглядами с Лизой и на прощанье подал ей, сверх обыкновения, свою руку. Она, - даже теперь при воспоминании об этом мне делается безумно весело, - пожала ее довольно крепко. Что это, знак ли ее расположения или просто уловка ее кокетства? Бог ее знает, но я, конечно, охотнее верю первому*.
______________________
* Приписка на полях: Господи, есть такие дураки, как аз многогрешный.
______________________
В следующее воскресенье опять репетиция. Авось опять встречу Лизу. Но надо подучить хорошенько свою роль!
Списки вышли гораздо лучше, чем я ожидал.
Я не знаю еще, каким буду учеником. Все зависит от бала Аксенова по физике. Получит он 9 - я третий, получит 10 - четвертый.
Свободное копирование
