21 сентября 1876 года. Вторник
Буду продолжать. Второй раз я видел Лизу на первой репетиции прошлогоднего театра. Мне особенно понравилась ее кокетливая поза во время репетиции: она сидела на стуле, у правой стены, склонив голову набок и положив ногу на ногу. Правая рука лежала у нее на коленях, а левая свесилась со стула. Она совершенно серьезно следила за комической игрой Флоранс, комической до того, что никто, кроме Лизы и Философова, не мог удержаться от взрыва хохота, Вася, Федя, Петя Пещуров, Аня, Коля, я - все, даже Володя, - покатывались до слез. Очень хороша показалась мне тогда Лиза.
Потом я видел ее на всех репетициях и опять у Поповых (само собою разумеется - на спектаклях также). Расскажу про вечер у Поповых.
Поповы пригласили меня к себе на вечер. Федя также был приглашен, но он не мог идти, так как должен был к Вальтерам. Пожалев его, я отправился к Философову, и с ним вместе мы отправились к Поповым. Хозяйка обратилась к нам со словами: "Это очень мило с вашей стороны, что вы пришли. А где же Федор Федорович?" - "Он нездоров, - отвечал я, - и поэтому не может прийти". Лгал я таким образом по его просьбе.
Вошли в залу. Видим, сидят на диване барышни, а перед ними на стуле некто Мазураки. Он что-то говорит, а они хохочут. Поздоровались, завязалась игра. Сначала играли в жмурки, потом били по рукам; здесь грация Лизы дошла до апогея своей славы.
Потом придумали сражаться в темной комнате. Свалка была ужасная, из нее я узнал, что Лиза сильнее меня, но она этого не узнала. Весело было ужасно.
Вернулся домой к часу - заснул в два.
Три раза видел я Лизу мельком в Любани, но мы даже не кланялись.
Последний раз видел я Лизу у Алексея Алексеевича Пещурова.
Влюблен теперь по уши. Досадно на себя, да делать нечего! Неужели же мне корчить из себя рассудительного мальчика, говоря, что я не влюблен, повторяя слова других, что "эта мнимая любовь - следствие глупых романов"*.
______________________
* Приписка на полях: "И гоньбы за лаской и идеалами". Что правда, то правда!
______________________
Нет, я пишу то, что чувствую, а не фальшивлю, не обманываю самого себя, как я делал это месяца четыре тому назад. Если я влюблен, я не стану себя уверять, что нет. Не знаю, долго ли протянется у меня подобный образ мыслей, но в настоящее время мне кажется, что я прав, рассуждая таким образом.
Многие говорят, что мечтатели глупы, жалки и смешны. Не знаю, как другим, а мне жизнь кажется слишком скверной, и чтобы не представлять ее себе во всей наготе, я придаю людям и предметам такие качества, которых они не имеют. Быть может, настанет время, когда.
Исчезнет мечтою
Украшенный мир.
Быть может, даже близко это время (Оно настало!), но мое правило - любить, мечтать, пока мечтается, верить, пока верится, смяться и плакать, пока есть смех и слезы!
Собственно о происшествиях гимназической жизни писать не стану. Не стоит: скука, эта скука, даже надоело выписывать это противное слово. Не знаю, за что я так полюбил Лизу. Собой она не красавица, грациозна только. Неужели же за одну грацию? Кстати, о грации: я различаю ее двух сортов: твердую и мягкую, или кошачью. У Сазоновой грация твердая, у Лизы - кошачья! Сазонову я часто встречаю, когда иду в отпуск; она в это время возвращается из гимназии.
Нет, Лиза хороша собой и кроме того - умна. Ох, как умна! По одним глазам, оттененным темной кожицею век, видно, как она умна. Счастлив тот, кого она любит, а что она любит - это я знаю. Недаром ходят про это разные слухи.
Свободное копирование
