31 августа 1876 года.
Вторник 29 августа был отпуск на 30 и 31 число. Померанцевская история минула, не оставив по себе никакого следа, или, выражаясь проще, я почти не был за нее наказан. Витторф удовольствовался сбавкою двух часов, так что, вместо того, чтобы идти в субботу после уроков, я отправился посла обеда. Пехтурой потащился я с Александером на Знаменскую. Он у Гостиного двора сел в дилижанс, идущий в село Александровское, я же двинулся дальше. Пришел домой, закусил, почитал Пушкина и лег спать.
Проснулся рано. Битых два часа сидел перед зеркалом, причесываясь и вообще приводя в порядок собственную персону.
Напился чаю и двинулся в институт, в голубую залу. Вызвал наших. Полюшка показалась мне красавицей.
Из института направил свои стопы к Николаю Николаевичу. Он встретил меня, по обыкновению, очень радушно и ласково. Поехали в Павловск. Множество красавиц и великолепная музыка Арбана произвели на меня очень сильное впечатление. Лиза изгладилась из памяти.
Всю дорогу назад меня грызла зависть, что я не могу позволить себе некоторой роскоши. Решил занять деньги, чтоб купить: две собственных рубашки в 4 руб., собственные суконные брюки - 8 руб., платков, хоть полдюжины - 4 руб. 50 коп., рукавчиков, воротничков и запонок. Всего около 20 рублей. Не знаю - удастся ли?
На другой день опять пошел в институт. Нюшка опять наказана. Поля была, как всегда, прелестна. Я начал перечислять тех красавиц, которых видел в Павловске, между прочим назвал фамилию Барманская и спросил, знает ли ее Поля. Нюша и она лукаво переглянулись, и Поля сказала: "Как же, очень хорошо знаем! Он такой хорошенький, брат Барманской". "А, вот оно что, - подумал я, - теперь знаю, кто тебе, голубушка, нравится", - и принялся бранить Барманского за его поведение, которое, как я имел случай неоднократно наблюдать, бывает постоянно очень похвально.
Боже мой, что сделалось с Полей, щечки зардели, загорелись темные глаза и гневно блеснули из-под густых ресниц. Она была великолепна, повторяю я еще раз. И полились чудные речи, в которых она красноречивее любого адвоката принялась защищать Барманского. Сначала я возражал, но потом замолк, залюбовавшись на мою "прекрасную неприятельницу", как выражается Вася.
Поля заметила, вероятно, мой восторг, так как сначала покраснела, а потом, подняв гордо голову и улыбнувшись, пытливо заглянула в глаза. В свою очередь я сконфузился и переменил тему разговора, обращаясь преимущественно к Клавдии, боясь встретить Полин взор, который, как я чувствовал, еще лежал на мне.
Минуты через две я распрощался, причем Поля робко, как бы нехотя, протянула мне руку и лениво промолвила:
"Что же вы так скоро?" Я пробормотал что-то и быстро вылетел за дверь и вмиг очутился на улице.
Задумчиво поплелся я по Невскому, досадуя, сам не зная за что, на всех и на все. День прошел без приключений. Провожал на Пески Ол.Птицкую, причем она рассказывала лишь о том, как провела лето.
Вечером отправился в гимназию, шел по Невскому, видел иллюминацию, которая была очень плоха. В гимназии поболтал с Александером, он мне показал карточку Али Бабатиной, которая ему нравится. Улегся спать. Сегодня катался на гигантских шагах. Д - ий запустил в меня ощелкой пребольно.
Вот и все, что случилось со мной за последнее время. Погода хмурится. На березах почти совсем увяли листья. Мелкий дождь, которым обыкновенно богата осень, стучит по крышам гимназии. Тоску наводит такая погода, хоть бы скорей пролетала скучная осень да настала зима. Я ее представляю себе в виде веселой белокурой красавицы, окруженной толпою послушных слуг, которые только более придают красок их повелительнице.
Свободное копирование
