Эпизод I.
«Ах, картошка объеденье…»
Муштровали нас повседневно. В день принятия присяги у нас был, вроде бы, свободный день, праздник. Нам дали посмотреть фильм «Офицеры», привезенных как раз по этому случаю, и мы, расслабленные, гурьбой вышли из клуба.
Наш ротный майор уже неоднократно говорил нам, что курсант должен в одиночку передвигаться по лагерю только бегом, а уже трое должны идти строем, с песней и командиром. Забыл, как должны передвигаться были два курсанта, строем в ширину или длину. Его удивительное откровение запало мне в душу. И вот, выйдя в первых рядах из дверей клуба, я остановился, ожидая, когда Мишка скомандует: - «Взвод, стройся!». Вот он вышел, и лениво побрел к лагерю. Я и другие – за ним.
Мне не повезло, что я оказался ближе всего к кустикам у клуба, где, оказывается, затаился коварный ротный, небольшого росточка грубый солдафон, который даже у нашего комвзвода, кадрового старшего лейтенанта, мог перед строем курсантов…отобрать новенькую фуражку, а взамен отдать свою, заношенную и грязную.
Таких было немного, но из песни слов не выкинешь.
Он собрал группу проходящих мимо него студентов, прочел короткую лекцию о том, что время наказов закончилось и пришло время наказаний. Строем он привел нас на стадион и, ухмыляясь, скомандовал: - «Кросс пять километров!». Такого сверхмарафона у нас еще не было. По песку, в сапогах… Валерке Меньшикову, пусть ему земля будет пухом,нет его уже на этом свете, тогда повезло, он с упал и потерял сознание на втором километре. Его еле привели в чувство. У другого подвернулась нога, потом с дистанции сошло еще несколько студентов.
Мне "повезло" в начале. Наш спортсмен-великан Сашка Горбунов подхватил меня под руку и буквально приволок к финишу. А тут как раз случался дежурной по части – ему в присяжный день не выделили суточный наряд на кухню. И довольный, что еще может сделать нам что-то «приятное», майор сдал доплетшихся к финишу дежурному по батальону. С корабля и бал, точнее наоборот.
В дальнейшем, события имели следующее продолжение.
Еле живые после кросса, мы, не отдохнувшие днем, как гарантировал нам устав, который усердно изучался, с песней, следуя, на этот раз, указанию товарищ майора, строем отправились на кухню. Нас было человек десять – отделение.
В столовой нам зачитали боевую задачу – к завтраку приготовить еду на наши 4 студенческие роты – это больше 1000 человек, плюс на личный состав батальона и партизан – приблизительно столько же.
Думаю излишним говорить, что за время наших лагерных сборов НИКТО иной в наряд по кухне не ходил, кроме студиозов.
На завтрак надо было сварить картофельное пюре. Для этого надо было принести двое носилок с названным овощем.
Носилки задумал и сотворил какой-то местный умелец из полуторадюймовых водопроводных труб (ручки и каркас) и емкости под всякий груз из листовой стали, толщиной так 1-1, 5 мм., вместимостью приблизительно с кубический метр. Наверное, получилось как в песни: - «Я тебя створила из того, что было». Осталось в памяти, что носилки сверкали. Потом, когда мы их драили всем, чем могли, стала ясной эта подозрительная чистота. Ручки было какой-то необычной длины. Но наше недоумение сразу рассеялось, едва мы взяли пустые носилки. Они САМИ весили килограмм этак 60, так, что мы вчетвером с трудом подняли ПУСТЫЕ носилки. Обратно, из овощехранилища мы уже несли их ввосьмером еле-еле. Таких носилок мы принесли, кажется, двое.
Теперь в больших баках мы помыли картошку, двое взялись подносить – относить продукт к картофелечистке, другие взялись за ножи, чтобы устранять огрехи процесса очистки.
И тут нас постигла катастрофа, иначе это и не назовешь. Картофелечистка в неумелых наших руках как-то истошно взвыла, из нее пошел черный жирный дым, и она…остановилась. Это случилось в самый разгар трудового процесса.
Что же, пришлось перейти на чисто ручной режим чистки. Пока мы брали из кучи крупную картошку, дело еще как-то шло, но вот мелкая… Мы уже порядочно устали, напомню читателю, что была ночь, точнее близко к утру время, а груда мелкой картошки, кажется, не убывала. Тогда мы устроили смелый и отчаянный маневр. Мы выкинули мелкую картошку вместе с очистками.
Толстый заспанный повар, который явился утром, осмотрев результаты наших вдохновенных трудов, мрачно заявил: «Всем не хватит!». Но нам уже было все равно. Посовещавшись с дежурным по кухне, и видя, что на нас надежды нет, персонал завалил в каждый варочный котел с картошкой сухого картофеля. Получилось, в итоге, довольно мерзкое по вкусу и консистенции – подобие жидкой сметаны, месиво. Но объем соответствовал требуемому.
Слава богу, что в обед и вечером была каша, которая не требовала таких подготовительных усилий, как картошка, «пионеров идеал». Как во сне, прошло остальное время дежурства. Мы разносили пишу в бачках на отделение и обеденные приборы с мисками – все алюминиевое (интересно, в чем и чем сейчас едят рядовые, наверняка, все это разворовано и сдано в Цветмет).
Потом мыли все это в баках с горчицей и ополаскивали на посудомоечной машине. А алюминиевая поверхность обладала таким неприятным для нас свойством – даже после «честной» мойки и ополаскивания в горячей воде она казалась жирной.
Приходил дежурный по кухне, брал наугад считающуюся чистой миску и проводил по ней пальцем. Часто за этим следовала команда: - «Перемыть!». А перемыть почти пятьсот мисок, да еще во временном цейтноте – ели в три смены, было непросто.
Было негласное правило – при наряде на кухне своему взводу накладывалось гораздо больше говяжьей тушенки, чем остальным, которым часто пришлось довольствоваться кусками жирной свинины из подсобного хозяйства. А остатки нашего отделения, которым повезло остаться за бортом этого ночного мероприятия, вообще ели практически одну тушенку, слегка замаскированную кашей сверху бачка.
Вот и все, что сохранила память о нашем первом противостоянии с ночью в армии, так сказать, в первом суточном наряде на кухне, который я бы сегодня назвал «ночным дозором». Конечно тем, кто прослужил настоящую срочную службу, это происшествие покажется рядовым, то ли у них за 1-3 года службы было, но мне происшествие хорошо отложилось в памяти.
Я описал это с такими подробностями прежде всего для тех, кто не служил, ну, а для людей служивых – для того, чтобы ознакомить их с особенностями наряда кухню в нашей части и сопутствующих им обстоятельств.
