Апрельские солнечные лучи заливали землю. Из Омска воинский эшелон вез без остановки до Москвы. Приехали ночью. При лунном свете шли пешком до Белорусского вокзала, расположились в подвальном помещении – бомбоубежище. Москва без электрического освещения, казалось, была покрыта серой вуалью , при лунном свете видны были только аэростаты заграждения ,охранявшие небо от ночных воздушных вражеских налетов, а на высотных зданиях стояло огнестрельное оружие – зенитки. На следующий день, утром, ярко светило солнце, москвичи ходили по улицам, убирали осколки от бомб. Девушки шли по городу и любовались красотой архитектуры... После завтрака и прослушивания концерта заслуженных артистов, девчат распределили по фронтам. Роз-Мари была направлена в 56-ю артиллерийскую бригаду 418 -го стрелкового полка, 133 -й стрелковой дивизии, 1-й ударной армии, которая участвовала в обороне Москвы. Начальник политотдела Григорий Ильич Шифрин, выслушав рассказ девушки о театрах Таджикистана и Узбекистана, об аэроклубе сказал: «Теперь вы будете помогать в политотделе дивизии– на передовой линии, в батареях, где служат солдаты разных национальностей, надо переводить приказы Ставки Верховного Командования и сводки Совинформбюро. В минуты затишья вам предстоит выступать с национальными песнями и танцами.
Враг наступал на Солнечногорск и Клин. 1-я ударная армия держала оборону на подступах к Москве. Командир батареи Пётр Чустрак дал команду, и отделение снайперов, которым командовала Роз–Мари, вело наблюдение местности на высоте 41. В копнах сена, на расстоянии около 500 метров, было заметно движение замаскированных немецких танков. Разведчики ночью подкрались и взяли языка, который и рассказал о готовящемся нападении. На следующий день вражеские самолёты взмыли в воздух и сбросили листовки с требованием сдаться. Прогремели залпы и бомбы обрушились на фашистские танки. Воины стояли насмерть.
В один из летних вечеров, после рабочего дня, уставшая, дочь села на диван, прислонила голову к подушке. Роз-Мари сидела рядом. « Расскажи мне что-нибудь»,– попросила дочь. Она задумчиво смотрела в окно напротив, как будто вглядывалась вдаль, потом спросила: « Ты помнишь песню « На безымянной высоте?» В ней поётся всё точно, как у нас было». И она тихо запела:
«Дымилась роща под горою,
А вместе с ней горел закат…
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят…»
Затем перешла на рассказ:
–Это было в одном из районов Смоленской области. Там шли ожесточённые бои. Мирных жителей и убивали, и угоняли в плен. Стоим возле руин одного села. Перед нами была задача–любой ценой остановить и разбить противника. Начальник политотдела Григорий Ильич Шифрин вызвал командира взвода Вячеслава Мокарова и дал задание концертной бригаде выступить на поляне: «Пойте, танцуйте, веселитесь». Так и сделали.После концерта все «артисты» побежали на горку в кустарник. Григорий Ильич и я поднялись последними. Отошли недалеко от полянки, остановились, он дал мне бутылку с горючей смесью и сказал: «Командир разведгруппы Хады Кинджаев доложил, что сейчас пойдут 60 фашистских танков. Как только появятся, бросишь в первый». Своим глазам не поверила – шли танки по мосту и прямо к полянке, где мы только что давали концерт. Меня охватила ярость. Я бросила бутылку, насколько хватило сил, и упала лицом на землю. Через несколько секунд, чуть живая от страха, приподняла голову. Сверху, с горки, через кустарники всё было хорошо видно. Моя бутылка попала в цепь, прямо под гусеницу. Танк остановился. А наши автоматчики и миномётчики, расположившиеся неподалеку и готовые к атаке, открыли шквальный огонь по врагу. Всё вокруг горело и дымилось. Задача, которую поставила перед нами командование, была выполнена. Совсем как в песне: «Кто хоть однажды видел это, тот не забудет никогда…»
Это только один эпизод. А сколько их было в жизни Роз-Мари Кинджаевой! Как и тысяч других женщин, участниц Великой Отечественной войны. Это и её образ воплощен в гениальной скульптуре Е. Вучетича «Родина-Мать» на Мамаевом кургане. Глядя на этот монумент, голова низко склоняется в глубокой скорби: сколько матерей не дожило до Дня победы! Очень трудно представить, как Роз-Мари с винтовкой в руках, в шинели и гимнастёрке шла с боями от Москвы до Польши – по полям, лесам и болотам, переплывала реки, спала на земле под дождём, лечилась в госпиталях служила и командиром отряда снайперов, командиром отделения в авиации, и писарем военной прокуратуры. Можно представить, как ей, юной девушке хотелось надеть красивое платье и туфельки на каблучке, сделать прическу, учиться и жить в родном доме, где пекли румяный хлеб и пироги.
Роз-Мари вспоминала, как порой было невыносимо тяжело: «Я подошла к церквушке на пригорке, у которой после бомбёжки обвалилась стена, окинула взглядом землю, на которой лежали мои погибшие товарищи, подняла руки вверх, посмотрела в небо на алый закат и сильно заплакала. Когда же кончится этот кошмарный сон?! Но в ответ на мой вопрос вылетел вражеский самолёт. «Над нами мессеры кружили…», то высоко поднимаясь в небо, то низко опускаясь к земле. А мы бежали зигзагами, взявшись за руки, прятались от пуль. Как больно было видеть ,когда пуля поражала друга. Много тогда их погибло– «…как много их–друзей хороших лежать осталось в темноте, у незнакомого посёлка, на безымянной высоте» Казалось, что не будет этому конца…»
Роз-Мари , иногда проснувшись среди ночи, рассказывала, что видела во сне своих фронтовых товарищей, боевые действия, бомбёжку. Точно, как в песне поётся : «Мне часто снятся те ребята – друзья моих военных дней…»
