Я старался со всеми сохранять добрые отношения, но так чтобы душа в душу — это бывало не так часто, да в этом и потребности не было. Ну, Догадин ко мне подходил, с ним немножко разговаривали. У него какая-то судьба получилась странная. Сейчас он где-то в Пскове. Он кончил академию, потом был немножко в Отделе, в Духовной миссии, он монашествующий. Там что-то неудачно вышло, его опять сюда отправили. Но меня в нем интересовала какая-то аскетическая строгость. Он немножко на Лойолу, может быть, походил. И то, что он на подводной лодке служил, когда был в армии, конечно, не командиром, но доверенным довольно-таки лицом. Потом он в Псково-Печерском монастыре был.
Летом мы с Павлом приезжали в Москву. Нам снимали в Кривоарбатском переулке квартиру, и мы два—два с половиной месяца работали в редакции. В первое же лето мы даже один номер сами сделали вдвоем, потому что все ушли в отпуск. Потом были при рождении и создании Богословских трудов. Но первая-то работа у нас была: нас очень крепко вовлекли в издание Библии. Мы держали корректуру всей Библии. Это первая, большая Библия 1956 года. Так что не только день, но и вечер, и ночь требовались. Я взял Библию, купленную в свое время в Москве, и по ней сверял. Так что когда говорят, что теперешняя московская Библия искаженная и т. д., я отвечаю, что это исключено совершенно. Там было только изменено несколько десятков архаических форм слов; ведь теперь уже не в ходу окончание “вши”. Они были сокращены. Это совершенно не касается смысла. А о двух-трех поправках, которые были сделаны, есть отдельные доклады Патриарху от профессора Осипова, который все это дело вел.
Работы было очень много. Но Библия того стоила. Потом Молитвослов, потом Новый Завет. Кое-что печаталось в Ленинграде, так что иногда нам туда писали или звонили, чтобы мы пошли в типографию, что-то делали. Иногда поручались писать какие-то маленькие статьи, о вечере в Ленинграде, посвященном Турчанинову, и т. д. Это, по-моему, первая моя заметка была.
Свободное копирование
