В детстве, либо мать, либо я, несколько раз заводили различных животных. К сожалению, все они не приживались в нашем доме. Такая уж карма висела над моей семьей. И только одна собака Бирка, хоть и не прижилась у нас, пришлось ей уйти из нашего дома, но, по крайней мере, она ушла живой и прожила еще много-много лет. Все остальные животные умирали, причем не своей смертью.
Собака Бирка стала как бы первым моим животным. Несмотря на жившего у меня ежика, я ее считаю первым моим, скажем так, осмысленным, животным. Ежика мне принесли без моего ведома, я, в то время, бы настолько мал, что не очень хорошо понимал ситуацию, что человек обязан, как сказал Сент-Экзюпери, «быть в ответе за тех, кого мы приручили». А вот собаку заводили специально мне, для меня, это было мое осмысленное и ответственное решение. Я понимал, что мне придется заботится о собаке, о ней я мечтал… и прочая и прочая…
Бирка была ─ собака необычайная, собака удивительной судьбы, после которой я уже не хочу и не могу завести себе собаку. Мне не хочется, а по-другому я не могу, все время сравнивать новое животное с Биркой. Бирка настольно врезалась в мою память, и так она была мне по сердцу, что стала как бы собачим эталоном . Видя на улице других собак, особенно служебных, я все время поверяю их по Бирке. Лучше Бирки, хуже Бирки ─ все мои мысли, как бы, вокруг нее.
Мать взяла Бирку у моего дяди Грибанова Александра Дмитриевича из Кратова, в 1970 году, после смерти моей бабушки Евдокии Дмитриевны. Дабы скрасить мое, а скорее ─ свое одиночество. Бирка, к тому времени, прожила в Кратове более двух лет и, конечно, привыкла к вольготности деревенского собачьего житья.
Интересна предыстория этой собаки, а именно то, как она попала к моему дяде.
За два с половиной года до описываемых событий двое телефонных мастеров вели работы на территории Института Космической Медицины у метро Полежаевская. Там, как они рассказывали, на территории, стояло множество клеток с подопытными собаками. Клетки были настолько узкие, что не давали собакам свернуться калачиком, а подпирали их с обоих сторон. Стояли эти клетки в пять или шесть ярусов одна над другой. В одной из клеток они заметили достаточно красивую лайку снежно-белого цвета и она им очень приглянулась. «Вот ─ хорошая собака» ─ сказали ребята,─ «жаль только замучают ее врачи, как Белку и Стрелку». Ведь эти собаки предназначались для опытов. Большинство из них умирало на земле, а некоторых отправляли в космос, где они так же благополучно умирали. В общем, все собаки были обречены на постепенное, более или менее мучительное умирание. Не знаю, что ударило в голову этим мужикам, то ли выпитое спиртное, то ли желание помочь братьям нашим меньшим, но они решили взять ночью секретный объект и спасти собаку.
Подготовились тщательно ─ заметили, как относительно забора расположена клетка с собакой, чтобы двигаться по кратчайшей территории, начертили на скорую руку план расположения клеток и, даже, повесили кусочек светлой кабельной бумаги на клетку, чтобы ночью ее легче было найти. Чтобы быть уверенными ─ просчитали сколько надо времени, чтобы добраться до клетки и обратно. Их действия не вызывали подозрения у охранников объекта, поскольку прокладываемый ими кабель проходил как раз вдоль клеток с собаками.
И вот, под покровом темноты, при помощи лестницы и кусачек, залезли на забор и перекусили колючую проволоку, которая, естественно, была под напряжением. Включилась охранка, но они все-таки проникли на территорию и утащили собаку. Не знаю, как они ее вытаскивали с территории и как вместе с ней убегали от охраны. Все-таки ─ особо охраняемый объект, однако. Они, находясь в с сильном нервном напряжении, по-моему, сами и не помнили, как все там происходило, но собака была вытащена с территории института.
А вот когда операция прошла успешно и собака была спасена, то встал вопрос ─ а куда девать собаку? Нельзя же ее вот так, просто, бросить на улице. Они рассказывали, что строя планы спасения собаки, они совершенно не задумывались о ее дальнейшей судьбе. Весь пыл ушел в то, чтобы не попасться охране. А дальше? А дальше ─ неизвестность…
Стали думать ─ куда девать? Взять домой? Один сразу наотрез отказался ─ жена не позволит. А второй решил попробовать. Потащил собаку домой на свой страх и риск. Хотя результат этого мероприятия заранее можно было предсказать. Естественно, жена не пустила его с собакой даже на порог. «Или ─ я или ─ она» ─ произнесла она классическую в таких случаях фразу. Судьба собаки была решена ─ пришлось ей отправляться в конуру. Мастер жил в Подмосковье и у него был сарай недалеко от дома. Туда собаку и поместили, благо была теплая летняя пора. Все лето собака безбедно прожила в сарае. Была местной любимицей, хоть и держали ее на цепи, но кормили все. А, с наступлением холодов, собаке станет в сарае несладко, поэтому ее хозяин все лето пытался всеми правдами и неправдами найти собаке нового хозяина.
Кстати, собаку именовали «Бирка». Точное происхождение ее имени затерялось во мраке лет. Есть одна легенда, что когда ребята ее вытащили, то стали интересоваться - как называть собаку? Осматривая ее они на ее лапе обнаружили бирку (собаки были подопытные и все помечены). Стали рассматривать ее в надежде прочесть кличку собаки, но ничего, кроме какого-то полустертого номера на ней не увидели. «Ну раз бирка пустая, значит пусть будет просто «Бирка» - сказал один из спасителей собаки. Так и порешили. Говорят, что собака сразу стала откликаться на эту кличку. Я, лично, думаю, что в этом собачем концлагере у собак конечно никаких кличек не было, действительно, ученые именовали их по табельным номерам, а придумывать клички этим, приговоренным к смерти, собакам было не к чему. Поэтому собаке, видимо, было очень приятно, что у нее появилось свое собственное имя.
И вот каким-то образом случилось так, что моя мать, чисто по работе, встретилась с несчастным владельцем Бирки, который очень жаловался, что ему некуда пристроить собаку, а лето, к прискорбию, заканчивается. Тут мать вспомнила, что в середине лета у моего дяди померла старая собака Сигналка и у него в доме собаки нет. Слово за слово - договорилась она с дядей и отвезла собаку к нему в поселок.
Собака хорошо освоилась на новом месте, на участке в треть гектара у нее была своя теплая конура, сарай с сеном, а в особо холодные дни, дядя брал ее в дом. В общем - прекрасное собачье житье. Одно было у этой собаки неладно - в ейном животе были вмонтированы какие-то электроды. Их золотые площадочки были видны у нее на брюхе, поэтому дотрагиваться до ее живота не рекомендовалось - она начинала рычать, скалить зубы - видимо было больно. Эти электроды куда-то шли, поэтому собака не выносила электричества. Когда она попадала в те места, где проходят провода высокого напряжения, то начинала скулить, ложилась, проявляла иногда какое-то нездоровое беспокойство и вообще весь вид ее выражал страх и боль. Поэтому ни в электричке, ни в троллейбусе с собакой нельзя было появляться. (Кстати, я один раз проехался из Серебрянного бора до нашего дома с Биркой в дождь. Бедная псина - она легла на пол, закатила глаза и не подавала никаких признаков жизни, только маленечко потрясывалась и подвывала очень неприятно. Вытаскивать ее из троллейбуса мне пришлось ее волоком. Но, как только она оказалась на улице, то сразу повеселела, встрепенулась и от былого уныния не осталось и следа). Наверное провода были подведены к каким-то жизненно важным органам и электричество причиняло боль.
Бирка была из породы Лаек. В те годы никто толком не мог сказать кто она в точности. Некоторые склонялись, что это помесь лайки и шпица, другие уверяли, что вообще - чистый шпиц, третьи рассказывали о каких-то помесях лаек - но никакого авторитетного мнения относительно биркиной породы высказано не было. Хвост был лаечий, серповидный, окрас - снежно-белый, чисто по лаечьи Бирка улыбалась, особенно, когда ее пригревало на снегу первое весеннее солнышко. Характер у нее, так же по лаечьи, был несносным. Мало того, что - сука, еще и лайка. Она не терпела чужих собак и всячески пыталась порвать их. Котам и кротам, белкам и крысам доставалось на орехи, а уж если она их ловила, то пленных не брала. Относительно людей она вела себя очень оригинально. Она знала два понятия - хозяйское и все остальное. Хозяйское и хозяина надо защищать, на остальное можно просто не обращать внимания. Поэтому с этой собакой приходилось держать ухо востро. Например, дядя мог спокойно вместе с Биркой и почтальоном стоять на улице перед калиткой и мирно беседовать. Но стоило только почтальону сделать шаг в открытую калитку, как Бирка ощетинивалась, показывала свои зубы немалых размеров и готовилась набросится. Отходил почтальон от калитки и Бирка превращалась в милую пушистенькую домашнюю собачку, которая мирно стояла или сидела около хозяина. Но были у нее и два врага - велосипедисты и лыжники - этих она всегда пыталась пригрызть и несколько раз ей это удавалось. Поэтому по поселку и даже в лесу, особенно зимой, когда по лесу катаются лыжники, дядя старался водить ее на поводке, спуская ее только в безлюдных местах. Еще у нее были два ключевых слова «Чужой» и «Кошка», они заменяли стандартную команду «Голос», которой она не знала. По команде «Чужой» Бирка вылетала на участок или к воротам, если за воротами, действительно кто-то проходил и лаяла без остановки минут пять-семь. Команда «Кошка» действовала аналогично, только время лая было меньше раза в два. И вот такую характерную собаку мама выпросила у дяди мне в московскую квартиру. Причем летом, когда всем тепло укутанным лайкам жарковато, чувствуют они себя не лучшим образом и от этого только становятся злее. Когда она жила в поселке, то спасалась от жары либо под домом, где было достаточно прохладно и темно, а если жара была очень сильная - то залезала в погреб, который дядя специально для нее держал в такие дни открытым.
А вопрос с породой Бирки для меня решился только в начале 1990-х годов, когда я совершенно случайно включил телевизор на какой-то программе про собак и там выступал заводчик, с собакой очень похожей на нашу Бирку. Он рассказал, что эта порода именуется Лайка-Самоед и была распространена у народов Крайнего Севера - самоедов (ненцев). И тогда я вспомнил, что знакомая из института общей генетики рассказывал мне как они для различных экспериментов собирали тоннами кровь северного оленя, по причине того, что пребывая в условиях постоянного холода она практически стерильны и поэтому опыты проводимые на ней очень точны. Видимо и этих собак разводили в приполярных условиях для чистоты космических экспериментов.
Итак, в конце мая 1971 года, Бирка приехала к нам в однокомнатную квартиру на пятом этаже. После поселковой вольницы в таком ограниченном пространстве ей явно было несладко. К тому же, в городе, со своим неординарным характером ей было очень трудно жить. Она четко поняла - что квартира - хозяйская, все остальное - общаковское. Поэтому никому не давала войти в квартиру. Это создало определенные трудности и для меня. Друзьям отныне ко мне вход был заказан. Чтобы привести Кольку мне приходилось запирать Бирку в ванной, где она гавкала столько, сколько Колька находился в моей квартире. Был час - лаяла час, был - три, лаяла три. Горло у ней было луженое и лаять она не уставала и не хрипла. Дело дошло до того, что соседка спрашивала мою мать, что я делаю с несчастной собакой, что она лает по несколько часов кряду. Когда Колька уходил и я выпускал Бирку из ванной, она пробегала весь его путь по квартире с удивительной точностью, если он подходил к окну три раза и она тоже подбегала к окну три раза, как бы распутывая клубок его шагов. Пройдя весь путь и очутившись перед входной дверью, она заливалась двухминутным лаем, после чего успокаивалась и шла на свое место.
Гулять с Биркой было, с одной стороны, очень приятно, поскольку лучшего охранника для себы нельзя было представить, никакой хулиган, даже намного старше моих 11 лет не мог даже приблизится ко мне, не то, чтобы махнуть на меня кулаком или бросить в меня чем-то - Бирка все равно догонит и расправа будет суровой. А, с другой стороны, ее примитивная логика осложняла мои отношения с окружающими. Начать с того, что мне приходилось применять всю свою детскую силу, чтобы удержать собаку, когда мимо проезжал велосипедист - злейший враг Бирки, после лыжника. Слава Богу, что в те годы велосипед не было так легко и дешево купить как сейчас и велосипедистов было не так много. Хотя мне приходилось выбирать те дорожки для прогулок, где велосипедистов почти не было. Кошки! Вот, что отравляло прогулки с Биркой. Проклятые кошки, которых в городе было пруд пруди, выводили мою собаку из равновесия, она ощетинивалась и бросалась вслед за кошкой. Кошка спасалась бегством, а мне приходилось вытаскивать Бирку из чащоб кустарника, распутывать закрутившийся поводок, царапать руки о ветки и колючки - в общем - принимать муки. А то бывали случаи, когда какая-нибодь сердобольная старушка увидев, что собака преследует кошку начинала вопить диким криком из своего окна, что бедную кошечку убивают, «убери, сволочь, свою собаку..», «будь ты проклят..» и прочее, а в довершение еще могла и вылить на меня целый таз воды, если я попадал в зону досягаемости. Поэтому мне приходилось держаться подальше от домов, полных котов и гулять с Биркой вдоль забора радиостанции или в роще, где кошки попадались изредка. Но как трудно было проходить с ней мимо помоек, где копошились голодные кошки, скольк раз Бирка срывалась и в погоне за кошкой обтирала все мусорные ящики и приходила обратно в чудовищных разводах на своей белой шерсти и с ужасным запахом.
С понятиями «хозяйское» - «чужое» в городе Бирке было сложно разобраться, поэтому она приспособилась определять так - если предмет был свободен или его держал кто-то другой (не хозяин) - это «чужое», если предмет взял я - «хозяйское». Это приводило к очень забавным казусам, которые я, когда понял логику собаки, очень часто подстраивал из хамства. Например, иду и вижу лавочку на которой сидит старушка, сажусь на другой край скамейки, у ног ложится Бирка - все тихо, мирно. Но стоило только бабушке встать со скамейки и попробовать сесть вторично - Бирка кидалась на нее - она считала скамейку уже «хозяйской». Ребята в присутствии Бирки боялись давать мне какие-нибудь вещи. Бирка не позволяла им взять их обратно. Зато, будучи ездовой собакой, она чудесно тянула самокат со мною на протяжении многих дворов. В общем - собака была проблематичная. Понемногу я начинал понимать, что Бирке в городе не место.
Помню, уже в августе я гулял с Биркой за домом по дорожке, около кустов и, как назло, откуда не возьмись появилась чертова кошка. Бирка рванулась за ней, а та начала ее гонять по кустам. Сильным рывок заставил меня выпустить из рук поводок и он запутался в кустах, а Бирка удавилась на ошейнике. Я кинулся распутывать поводок, обдирая руки и ноги об кусты, причем собака не могла дождаться спокойно своего освобождения, а как только я освобождал какой-то кусок поводка, она кидалась в сторону еще больше запутывая его. Так продолжалось бы долго, если бы по дорожке не проходил какой-то пацан с цветами. Видимо этот козел собрался на свидание, поскольку был в таком прикиде, что мама дорогая - пиджак, галстук, белая рубашка - приям деревенский кавалер да и только. Единственно, чего у него не хватало - так это ума и он, увидев запутывшуюся собаку решил ее подразнить ногой. Бирка в момент вылетела из кустов и располосовала ему обе брючины до колена, не тронув при этом ноги. Парень пытался что-то сказать нелицеприятное мне, но я предупредил его, что дальше собака порвет ноги. Он понял серьезность положения и удалился весь в слезах.
Вот еще одно воспоминание, которое честно сказать, уде не о собаке, а о реалиях той, жуткой советской, жизни. Будучи в городе Можайске, мать зашла в кафе, чтобы пообедать. В кафе ей подали котлеты такие, что съесть она их не смогла. Но рубль затраченный на это, несъедобное, блюдо было жалко терять и она завернув котлеты в салфетки, привезла их в Москву Бирке. Бирка не просто отказалась их есть, он еще и посмотрела на мать таким укоряющим взором, что нам стало ясно – она очень сильно обиделась. После чего залезла под диван и не появлялась оттуда в течение целого вечера. Уж действительно обиделась.
Несколько случаев в конце августа предопределили возвращение Бирки обратно в деревню. Сначала она располосовала подвыпившего мужика, который проходя мимо матери, слишком сильно размахался руками, рассказывая что-то своему другу. Друг его был то ли пощустрее, то ли потрезвее - бросился наутек и тем самым спасся от собачьих зубов. Пришлось матери ему купить новые брюки и бутылку водки. Потом она задрала соседского кобеля, который, по молодости лет, захотел на нее заскочить. С хозяином этого песика я разговаривал уже лет через десять, когда закончил институт и этот песик уже был старой-старой собакой, но все равно - хозяин помнил, что после Биркиных зубов его пес лежал около двух недель, а потом еще месяц чувствовал себя неважнецки. .И наконец - матери захотелось свозить меня на экскурсию в Суздаль, а это - целый день. С собакой гулять не удастся. Мать наложила ей бумаги, сделала такой импровизированный туалет и мы уехали. А когда приехали около десяти часов вечера на Бирку было страшно глядеть, я думал она сдохнет. Нагадить в доме она не могла, пришлось терпеть, когда я повел ее на улицу она почти не могла идти и заваливалась на бок. Слава Богу она выжила, но как же пришлось мне переживать за нее. После чего я понял - собака и квартира - вещи несопоставимые. Надо давать собаке ее, собачеи, условия жизни, а не человеческие. На самом деле мы такие разные. В старшем возрасте я узнал, почему собаки, которые живут в квартирах, умирают в 9-10 лет, а дворовые тянут и по 15. Оказывается комнатная температура для них - очень высока - изнашивается сердце, сосуды, печень от постоянного перегрева. Если собака заходит и выходит из дома - это не беда, но когда собака на протяжении всей жизни целыми днями проводит в квартире - уж очень вредно для нее.
Бирка перед первым сентября поехала обратно в Кратово. Я думаю, она была очень рада и счастлива (было заметно по ее поведению). На всю жизнь мы остались добрыми друзьями и когда я приезжал к дяде мы много бегали, играли, сидели на крыльце дома и я, что греха таить, по старой памяти иногда произносил «Кошка», чтобы услышать ее веселый заливистый лай.
Дядя считал ее очень злобной и опасной собакой. Этому, конечно было множество подтверждений, но он почему-то думал, что она может закусить и меня, что она меня уже не помнит – у собак короткая память и т.п. Хотя Бирка всегда узнавала меня и относилась ко мне как к своему. Может он просто ревновал, ему хотелось быть единственным хозяином Бирки, или же он приучал Бирку не любить никого, кроме себя, чтобы она лучше охраняла имущество, а может и впрямь боялся, что собака меня укусит, а ему потом расхлебывай все это дерьмо с моей матерью. Она бы и его прибила и собаку тоже.
Но был единственный случай, когда Бирка потерпела полное фиаско. Проводили газ и пришел газовщик, открыл калитку и направился по тропинке к дому. И тут на него из-за дома с диким лаем вылетела Бирка. Газовщик был крепкий молодой парень – он не дрогнул при виде разъяренной собаки, а только, когда она подбежала практически впритык, поднял ногу, обутую в тяжелые (не военные, а рабочие, которые раза в два тяжелее и подошва которых обита железными полосками или гвоздями) кирзовые сапоги. Бирка впопыхах не успела затормозить и со всего маху влетела мордой в подошву сапога. Скорость была настолько велика, что она пролетела после удара еще несколько метров по земле, забивая рот, нос и глаза землей и пылью. Мгновение она лежала не в силах опомнится, а потом, отфыркиваясь и тряся головой во все стороны отправилась за дом на сеновал. И не появлялась оттуда не только пока газовщик уйдет, а даже пока его запах не выветрился со всего участка. Ничего – позор забылся быстро – на следующий день она снова весело облаивала прохожих.
Она прожила около 14 лет, когда мой двоюродный брат Димка пошел с ней в лес. Несмотря на преклонный возраст, она довольно быстро передвигалась, не задыхалась и, вообще, чувствовала себя неплохо. В лесу им встретился лось, которому очень не понравился Димка. Сначала Димка пытался отогнать лося дымом от папирос, горящим листом газеты, которая случайно завалялась у него в кармане, но это было как мертвому припарки - лось продолжал переть на него как танк. Тогда Димка спустил с поводка Бирку, которая уже давно заливалась лаем, рвалась с поводка, но только все эти действия не останавливали лося. Бирке пришлось кинуться на него и попытаться прикусить ему передние лапы. Лось остановился и стал отбиваться от собаки. Он сделал ей мельницу, то есть сел на задницу, поднял передние и стал быстро-быстро молотить копытами. Собака упала... Удовлетворившись смертью собаки, лось повернулся и ушел, не обращая внимания на Димку. Но Бирка была еще жива. Ее принесли домой, выхаживали, лечили, она даже стала чувствовать себя лучше, а потом - перестала есть и стала скулить. Коновал определил рак. Тогда дядя ее пристрелил.
Отличная была собака, но, к сожалению, не оставила достойного потомства. Щенилась она только один раз. Одного из щенков, Уголька (исключительно «вороной» пес), дядя оставил у себя. Но то ли пес был от рождения дурной, то ли дядя слишком долго его держал на цепи в охране сарая. не знаю, только вырос он злобным и трусливым. Лаял и кидался много, но, чувствуя неладное, убегал. Когда Димка встретил лося, он был с Биркой и Угольком. Уголек был без привязи, поэтому сразу убежал, причем Димка его нашел только вечером на другом конце поселка с грязной жопой. Он обосрался в полном смысле этого слова.
Добрая память о Бирке навсегда останется в моем сердце. Хорошо, что сохранились несколько старых фотографий - можно посмотреть.
Свободное копирование
