С открытием Камчатского братства на пожертвования духовных миссий приобреталось много всего необходимого и полезного для походных аптек, а также носильное и постельное белье, продукты питания для лепрозориев (хлеб, молоко, овощи, консервы и т.п.). В таких колониях уже были условия готовить больным горячую пищу. Там вместо нар появились кровати, кухонная и столовая посуда (для каждого больного отдельная). Специально для больных приобрели лодку, невод, сети для ловли рыбы, материал для шитья и вышивания. Учитывалось удрученное состояние неизлечимо больных, а посему для отвлечения от тяжелого душевного гнета сестры милосердия старались занимать прокаженных каким-либо посильным для них трудом.
На севере Камчатской области мною был открыт и оборудован приют с амбулаторией для детей оседлых и кочующих туземцев, в нем самоотверженно трудилась заведующая приютом — медсестра М.Г. Волкова. Местность была здесь дикая, суровая. Питаться приходилось только рыбой. Священник-камчадал слабо знал русский язык. Для посещения больных и оказания им медицинской помощи сестре приходилось много ходить пешком, ездить на лодке, а зимой на лыжах и на собаках.
Впоследствии я открыл еще один приют в бухте барона Корфа в большом здании из восьми комнат. Десять плотников едва успели достроить его к прибытию последнего парохода. Помогая им, приходилось работать и мне, и сестре милосердия, и ребятам. Общими усилиями нам удалось соорудить еще колонку и оборудовать две ванны. Неизбалованное вниманием местное население не верило, что все это сделано для их детей, которые здесь будут жить, питаться, учиться и пользоваться бытовыми услугами даром. Детишки первое время с непривычки во сне падали с кроватей. Среди них было много способных к ремесленному обучению (я имею в виду мальчиков), а девочки успешно занимались рукоделием и шитьем. И взрослое население, и дети любили посещать церковь, внимательно следили за богослужением. Я повседневно ощущал их искреннее нежное отношение ко мне, их духовному пастырю. По словам сестры милосердия, туземцы при полном отсутствии телеграфной и почтовой связи за 2—3 дня узнавали о том, что «папа Нестор» едет к ним. Они выезжали встречать меня на нартах, лыжах и радостно приветствовали. Порой, когда где-нибудь в пути пурга заносила меня снегом, они находили меня и заботливо сопровождали до своего селения.
После каждой такой поездки я, с помощью туземцев, на месте своего пребывания водружал крест или сооружал церковь, приют или школу. После моей проповеди и соответствующей подготовки многие крестились, принимая православную христианскую веру.
Свободное копирование
