На своих огромных пароходах и паровых шхунах беспрепятственно прибывали к берегам Камчатки американские торговцы. Пользуясь младенческой доверчивостью и простотой местных жителей, американцы за ничтожное вознаграждение, в виде простых побрякушек, но чаще всего за «огненную воду» (алкогольные напитки), отбирали у несчастных камчадалов плоды целого года промысловых трудов: шкурки соболя, лисицы, выдры, белки, горностая, бобра, черного и белого медведя, волка и другие меха. Закабаление происходило обычно таким путем: иностранцы нагло заявляли туземцам о том, что уплата пушниной, которую оценивали не хозяева, а сами покупатели, была «недостаточна», а потому за «окончательным» расчетом заокеанские «просвещенные» жулики являлись спустя год. Так продолжалось десятки лет. Алчность американских торгашей была безгранична. Когда они на зимний период покидали Камчатку, здесь оставались их агенты, которые ездили по факториям, продолжая на протяжении всего года грабить местное население.
Это позорное, безобразное хищничество, в том числе и иностранцев, совершалось бесконтрольно, безнаказанно и легко,
При мне происходили, например, такие сцены. Как-то зимой я приехал на собаках в одно из корякских стойбищ. Смотрю, в юрте в дневное время все мужское население спит мертвецким сном. Оказывается, все они пьяны.
— Что у вас за праздник? — спросил хозяйку. Та радостно поведала о том, что они, обитатели этой юрты, — самые счастливые в стойбище люди. Из ее сбивчивых объяснений я понял, что к ним приезжал купец, который «по дружбе» осчастливил их. Он дал им несколько... иголок для шитья!
— Это, — говорит, — такое счастье для нас! Ведь фабрика для изготовления иголок на «земном шаре» сгорела. Был пожар, и хозяин умер!
И вот за несколько копеек (действительная стоимость иголок) ловкий купец, по фамилии Неутоин, забрал всю добытую пушнину: соболей, медвежьи шкуры, шкуры чернобурых лисиц, белок, выдр, а они еще благодарили его за «доброту».
Но, представьте себе, как велико было изумление хозяйки юрты, когда я безвозмездно отдал им все имеющиеся при мне иголки и пояснил при этом, как жестоко их обманули и ограбили. Чтобы уверить в этом население стойбища, я подарил для всех его обитателей целую горсть иголок, чем окончательно обличил в хищничестве купца, называвшего себя их другом и благодетелем.
Чувство благодарности хозяйки юрты было велико, а ее муж впоследствии разыскал меня среди кочевников-коряков и в подарок от своей семьи привез мне шкуру медведя, от которой я отказался, обещая снова приехать к ним в юрту, сидеть на этой шкуре, давать уроки жизни, в коих они были несведущи.
Такие посещения после вышеуказанного случая я считал для себя обязательными ради хотя бы малой помощи населению; зато среди хищников-торговцев я был недругом, и они избегали встречи со мной в корякских и тунгусских юртах, но неуклонно осведомлялись, был ли у них Майнгупоп Нестор и что говорил.
Свободное копирование
