За свою пастырскую деятельность я убедился в доброте, душевной простоте, правдивости, доверчивости и искренности этого народа. Когда я приезжал в их селения, они усыпали мой путь кедровыми ветками, подстилали мне под ноги меха, а иногда даже брали меня на руки и несли бережно с приветствием: «Христос воскресе!». Они радостно и умиленно воспринимали богослужение и молитвы на их родном языке и с трогательным усердием молились. К каждому моему прибытию тунгусы расширяли свою юрту так, что в ней помещались для молитвы несколько сот человек. В зимнюю стужу приходилось совершать богослужения в облачении из оленьего меха*. Посреди юрты горел дымный костер, дававший тепло.
Туземцы ласково повторяли:
— Ты наш добрый гость и отец!
* Это облачение тунгусы мне вышили оленьими жилами, окрашенными в разные цвета; краску они сами изготавливают из разных трав. Так же художественно они украшают и свой наряд. А коряки вышили орлец, который был вложен в гробницу с мощами святителя Иоасафа Белгородского, когда в 1911 г. в Белгороде я принимал участие в его прославлении. (Прим. авт.)