Одним из немногих прав заключённых было право на ежедневную прогулку на воздухе, хотя сидевшим в одиночках часто запрещали и это, меня такое наказание постигало не раз. На Лубянке, в центре Москвы, отбой был в одиннадцать вечера. Но именно в это время вызывали на допросы и сразу после отбоя выводили на прогулку. Многие отказывались от прогулки — она была не обязательна, но я никогда не упускала такой возможности, знала, как важно бывать на свежем воздухе, чтобы сохранить здоровье. Лифт поднимал заключённых на крышу, обнесённую по краю высоким забором из колючей проволоки, чтобы никто не мог, поддавшись искушению, броситься вниз — и вырваться отсюда наконец. Там, под тёмным небом, мы ходили по кругу гуськом двадцать минут. Посреди крыши стояла высоченная железная труба. Из неё постоянно поднималась тонкая струйка дыма, крышу покрывал слой копоти. Теперь я знала, откуда этот дым, но старалась об этом не думать. Многие женщины во время прогулок плакали. Одна из моих сокамерниц ни разу не выходила на крышу. Я ей постоянно внушала, как это важно для здоровья, хотя и трудно, только уснув, вставать с постели. Но напрасно — она упорно стояла на своём. Я продолжала её уговаривать, и тогда она меня спросила, знаю ли я, что это за высокая труба, из-за которой на крыше копоть. «Дым поднимается из крематория в подвале, где жгут трупы казнённых. Мой муж был офицером, он исчез в этой тюрьме. Вот почему я не могу ходить по крыше. Не могу топтать пепел моего убитого мужа». Потрясённая, я оставила уговоры.
В Лефортово заключённые гуляли в одном из внутренних двориков. Прогулка однажды чуть не стоила мне жизни. Каждый день выходила на свежий воздух и моя сокамерница, милая, приятная женщина, она тоже понимала: это очень нужно. В тот вечер выпал снег. Мы, как всегда, брели друг за другом на приличном расстоянии, надзиратель следил, чтобы не было разговоров. Вдруг я почувствовала страшный удар по голове и потеряла сознание. Очнулась в камере. Врач прикладывал к моей голове пузырь со льдом. Когда я пришла в себя, он, ни слова не говоря, вышел.
— Что случилось? — спросила я у соседки.
— Не знаю. Вы потеряли сознание, и надзиратели принесли вас сюда.
Голова трещала, на макушке вздулась огромная опухоль. Врач часто заходил взглянуть на мою опухоль, прикладывая лёд.
Свободное копирование
