Февраль
Я стала теперь больше анализировать свои чувства, что мне неплохо удается. Я стараюсь во всем отдавать себе отчет. Это необходимо - привыкнуть отдавать себе во всех чувствах отчет. Я буду осторожнее и благоразумнее. Мне в этом отчасти помогает скептицизм. Я ко всему отношусь скептически, мне вынь да положь данные, тогда поверю. Но я скептична не до крайности, потому что крайности, какие бы они ни были, всегда вредят человеку.
***
В мелочах всегда следует уступать, но в крупном держись крепко. А большею частью бывает наоборот: из-за мелочей готовы горло перегрызть, а в большом уступают. Вообще надо быть со всеми поприветливее, потому что это очень полезно для человека. А все-таки большая я материалистка! Не знаю, могу ли я уступать - я ведь слишком упряма. Но надо постараться переломить себя.
***
Иметь сильную волю, по-моему, благо. Человек с сильной волей не пропадет. Надо владеть собою. Я в последнее время много работаю над собой, но дело продвигается медленно - никак не могу справляться с глупыми слезами. Чуть что не по мне, особенно когда не понимают меня, - и сейчас плакать. Хотя я замечаю, что я не могу владеть собою только в неприятных разговорах с папой. Папа станет браниться, а я этого не выношу. Вообще, признаться, на меня папа имеет сильное влияние, а иногда даже появляется страх. Надо бы освободиться от него. Мало надежды!
***
На третьей неделе Великого поста я говела. Когда я пошла исповедоваться, была равнодушна, но только когда исповедовалась, ощутила раскаяние и усердно стала молиться. Это облегчило меня и успокоило. Нужна внутренняя исповедь, исповедь души. Пятницу и субботу я чувствовала себя радостно, как-то восторженно.
***
Сегодня, 22 февраля, привезли Толю Веселова. Мы с Лизой были на станции. О его откапывании и перевозке заботилась курсистка из Варшавы. Эта курсистка жила в Кельцах и была другом детства Толи. Толя умер по дороге к лазарету. Его похоронили в отдельной могиле, и был поставлен небольшой крест, на котором было написано имя. Целых два с половиной месяца прошло с тех пор, как умер Толя, но курсистка узнала его, так что ошибки быть не могло.
Со станции его повезли по нашей улице. Перед домом отслужили панихиду. Толю не могли раньше привезти, потому что это местечко было занято немцами.
Скоро ли кончится эта война? Я все бы отдала, все пожертвовала, чтобы прекратить войну, да это не в моих руках.
Немцы все придумывают новые орудия. Теперь они бросают, как говорят русские, 'бутылки шампанского'. Это ядро вырывает такую яму, что в ней может поместиться огромный двухэтажный дом.
***
Слова Мережковского из романа 'Антихрист' (29) 'или разум без веры, или вера без разума' глубоко запали мне в голову. Я много над ними думала и пришла к мысли, что эти слова вполне верны. Если будешь стараться понять разумом истины веры, то все напрасно, только запутаешься, от этого так много сект и толков. В области религии разум должен отсутствовать, надотолько верить, и глубоко верить, все принимать за истину и не стараться разъяснить своим умом.
***
Везде только и разговаривают, что про войну. Кто спрашивает, получили ли письма, кто рассказывает про свое несчастье: убили сына. Какое гадкое настроение!
Сегодня последний в четверти урок по алгебре. По обыкновению надо было спрашивать двоечниц, а Ив. Ив. не переправляет. Ученицы шумели. Он рассердился, стал придираться к ответам.
- Ив. Ив., спросите у кого 'двойки'! - кричали девочки.
- Господа, кроме баллов в журнале, у меня составилось внутреннее убеждение, - сказал Ив. Ив.
- Внутреннее убеждение часто ошибается, - спорили девочки.
Но Ив. Ив. все-таки настоял на своем, переправлять не стал. Кончился урок. Ив. Ив. поднялся с места. Ученицы стали хлопать партами, зашумели, запищали, и поднялся невообразимый шум. 'Это шестиклассницы', - сказал Ив. Ив. и вышел. Досадно. Выдумал какое-то внутреннее убеждение, и не надо двоек переправлять. И от этого испортилось настроение, я на всех и на все зла.
***
Сколько волнения! Вероятно, экзаменов не будет и распустят к 15 апреля. О, неужели это может быть, какое счастье! Но трудно придется в четвертой четверти. Четверть будет только три недели, и в них надо все спросить. Будут спешить и, уж конечно, понемногу будут спрашивать, а на несколько вопросов труднее ответить, чем на обыкновенный вопрос.
***
Иван Иванович решил сегодня поправить двоечниц, дал им письменную работу. Минут за 20 до звонка он обращается ко мне и Можаровой: не хотим ли писать и мы. Чтобы вышло на вывод 'пять'. Я стала писать, Можарова отказалась, задачи достались простые, скоро решила.
Из двоечниц переправлялась Леля Фелицина. Ей Ив. Ив. сказал, что ее переправлять не будет, потому что у нее две 'двойки', и 'четыре' она не получит. Но она стала писать. Задача у нее не выходит, Ив. Ив. сказал, что все равно ей поставит 'два'. Фелицина - плакать.
- Миротворскую на 'пять' переправляете, а мне и 'двойку' не поможете поправить. Я почти уже решила, а вы мне 'два' поставили, - всхлипывая, выкрикивала она.
- Ну вас всех! - раздраженно сказал Ив. Ив., и мой лист с задачами, который был у него в руке, полетел в противоположный угол. - Фелицина, выйдите вон! - сказал, немного успокоившись, Ив. Ив.
Я вполне сочувствую и понимаю Ивана Ив. Он старается исправить учениц, а тут истерики.
