12 сентября 1914 года, Скопин
Надоело бездельничать, скорей бы началось учение. Ходит слух, как бы не отложили до первого октября. Так и со скуки помрешь. Скоро проводим Маню в Москву на курсы Полторацкой (16), начнутся дожди, не выйти никуда, развлечений нет, поневоле пожелаешь как можно скорей учиться.
Вчера в первый раз после экзаменов встретилась с Виктором Федоровичем Введенским. Встреча была очень неожиданная. Я, Маня, Валя Хит. шли по большой улице, народу было масса, так как пришла только что со станции икона. Я же обычно никогда не смотрю на встречных, или, лучше сказать, не всматриваюсь. Вдруг будто электрический толчок, я поднимаю глаза и... встречаюсь с взглядом Виктора Федоровича. Это было так неожиданно (тем более я думала, что он еще не приезжал в Скопин), я вздрогнула, и сердце сильно заколотилось. И потом дорогой мне долго чудились черные горящие глаза... Да, хороши эти глаза.
Во все время войны вина продавать не будут (17), теперь нигде не добудешь никакого вина. Как хорошо! Ни пьянства, ни песен, ни драк. На улице в праздники тихо, не слышно буйств, все мирно сидят на лавочках и толкуют о своих делах. А как рады и отдыхают теперь жены мастеровых. Бывало, наступит праздник - всем радость, а им что... Придет муж, набуянит, нашумит, да еще жену поколотит и детям достанется, а теперь ничего подобного. Мужья прилежно работают и прокармливают семью, которая прежде часто сидела без хлеба и теплого платья зимою.
Наши всё берут в плен австрийцев. Мы видели их проездом. У них серая форма, как у гимназистов. Какие они молоденькие, веселенькие, все смеются да стараются с русскими разговаривать. Видели и германцев. Эти очень серьезные, не улыбнутся.
Какие гадкие мужчины. Я запишу следующую историю. Не буду упоминать действующих лиц, а расскажу только событие: один кавалер (реалист 6 кл.) дарит гимназистке (8 кл.) большое яблоко. Она его не стала есть, а когда рассталась с ним, то поделилась с одной из подруг. Она съела свою половину без приключений, а подруге сделалось дурно. Позвали фельдшера. Исследовали яблоко, оказалось, что в него впущены одуряющие капли. Хорошо, гимназистка не ела это яблоко, пока гуляла с кавалером, а то ей могло сделаться дурно, он увел бы ее как можно дальше (это дело было на станции, там много темных личностей) и что хочет, то и сделал бы. Вот так и прими от них что-нибудь. Это ведь сделал мальчишка, а что можно ожидать от взрослых людей! Подарит букет, посыпанный каким-нибудь одуряющим порошком, заведет Бог знает куда и сделает что хочет. А разве долго погубить невинную девушку?
Теперь расскажу то, что приключилось с нами. Мы были на станции у вечернего поезда. Нас было 10 гимназисток. Конечно, 10 человекам, а тем более мы были в возбужденном состоянии, нельзя вести себя тихо и не обратить на себя внимание. Мы побежали в дом Оли Чудовой (он находится напротив станции), нас увидели солдаты, которые проезжали мимо и должны были ждать поезда два часа. Они последовали за нами. Дома мы пели, играли, дурили. Все раздурачились необыкновенно. Пошли опять на станцию, там полно солдат, мы опять побежали домой, солдаты за нами. 'Чего вы смотрите? Людей не видали что ли никогда?' - спрашивает их серьезно Маня Хр. 'Какая барышня-то красавица!' - говорит один солдат. Мы решили, чтобы отвлечь их внимание, идти в дом и остановились в коридоре. Опять поднялся смех. Мы видели, что солдаты со всех сторон окружили дом и смотрят в окна коридора. Им, конечно, слышен наш смех и крики. Вышла мама Оли Чуд. Увидев, в чем дело, она прочла нам порядочную мораль. Понесла скопинских гимназисток и наше поведение. Она проводила нас, солдаты отстали.
- Как в крепости, обступили нас! - шутит дорогой Настя Ш.
- Господа, они нас за австрийцев приняли, да и преследуют! - смеясь, говорю я.
- А ведь мы все-таки струсили, господа!
- Конечно, струсишь, как они в окна глаза-то лупят, да и времени уже много, нас дома ждут, - говорит Люда Т.
Кажется, мораль мамаши Чудовой большого впечатления ни на кого не произвела. Все от души смеялись над этим. Только неприятно, что она так поносила гимназисток, с ударением на скопинских, это оскорбило всех.
