Рыбалка

Однажды, большой компанией собрались на рыбалку. Инициатором был бывший сотрудник ГБ, а затем начальник бюро пропусков завода Овсяников Н.С. Накануне по заводу прошел слух о том, что в центральном районе города на заправочной станции около рынка появился бензин А-72. В паспорте «Москвича» это как раз тот бензин, который нужен для двигателя, а мы все ездили на А-66.

После работы все кинулись на заправку. Она находилась на горе. Бензин мне показался странным: светло-желтоватый и запах больше похож на запах керосина. Я заправил полный бак и благополучно спустился с горы. Но когда я стал подниматься в гору от старого города, двигатель еле тянул. Поэтому, когда я, наконец, добрался до гаража, я слил из бака в канистры весь этот бензин, а на рыбалку решил ехать на проверенном А-66, который хранился у меня в гараже. Итак, мы на нескольких машинах выехали по Барабановскому тракту к озеру. Впереди нас вел на своём «горбатом Запорожце» Овсяников. К озеру мы приехали в сумерки. Овсяников покопался у себя в багажнике, и пока мы разжигали костер, сходил к озеру. Когда он вернулся, было уже темно. Он подошёл ко мне и спросил, не боюсь ли я раков, и ловил ли я их когда-нибудь. Я ответил, что ловил с ребятами на реке вдоль берега, вытаскивая их из нор, когда они ухватят клешнёй за палец. «Тогда бери ведро, и идём» сказал он мне. В руках у него был сильный электрический фонарик. Мы подошли к берегу, и он посветил в воду. Было не глубоко и около дна копошилось такое количество раков, какого я никогда раньше не видел. «Если не боишься, спускайся осторожно в воду, чтобы не замутить и собирай их в ведро». Я сбросил штаны и полез в воду, а он светил мне фонариком. Я брал в руку по несколько раков. Некоторые успевали ухватить меня за пальцы, а некоторые крепко за что-то держались в воде. Тут я разглядел, что на дне лежало несколько рыбин нанизанных на проволоку. К ним то и устремились раки. Оказывается, Овсяников привез с собой приманку – несколько протухших рыбин, нанизанных на проволоку, и пока мы разжигали костер, он закрепил её у берега. За несколько минут я заполнил ведро. Остальные раки остались доедать приманку. Овсяников говорит: «пусть размножаются до следующего раза» и мы пошли к костру. У костра все ахнули, увидев наш улов. Вечер прошел в смаковании нашего улова и ожидании отставшего товарища – начальника ремонтно-строительного цеха, который выехал позднее и обещал нас догнать.

На следующий день, когда мы встретились на заводе, то выяснили, что, заправившись бензином «А-72», он поехал вслед за нами, но вскоре его двигатель заглох. Ни своими силами, ни с помощью водителя самосвала ничего не получалось. Самосвал таскал его на буксире, но даже вспышки не было. Наконец водитель предложил ему слить из бака бензин, и залили А-66 из самосвала. Двигатель сразу же завелся от стартера. Когда поехали выяснять на заправку, какой бензин нам продали. То оказалось не А-72, а А-56 не ГОСТовский бензин – по существу – керосин.

В 1964 году мы переехали на Украину в г. Токмак Запорожской области. Токмак расположен на середине автомобильной дороги Запорожье - Бердянск. Как только мы получили машины, которые мы отправляли из Каменска железной дорогой (я своего «Москвича-402», а Погадаев «Волгу-21»), решили отправиться в Бердянск к Азовскому морю. И вот мы едем по хорошему шоссе. Машин на дороге немного. Вокруг ухоженные поля и сады, разделенные на квадраты ветроупорными полосами, в основном из абрикоса. Проехали несколько посёлков, и вдруг впереди блеснуло море. Выскочили из машин и после короткого восторженного совещания решили искать прямую дорогу к морю. Бердянск подождёт! Пересекаем по грунтовой дороге кукурузное поле и подъезжаем к обрывистому берегу моря. Внизу песчаный пляж шириной около 10 метров. По отлогому спуску сбежали вниз к морю. Слева от нас виднелся поселок Луначарское, а дальше по берегу были видны трубы завода. (Как выяснилось позднее, это был Бердянский солидоловый завод. Работая на ВАЗе, я был на этом заводе в командировке).

Осмотрели спуск и решили съехать вниз. Этот небольшой пляж стал местом нашего отдыха на всё время, пока мы жили в Токмаке.

Был субботний вечер, и после купания в море, тут же около машин устроились на ночлег. Когда рассвело, я встал и пошел вдоль берега. Смотрю, молодой парнишка рыбачит, но без удочки, а держит в руках леску, которую периодически вытаскивает и снимает с крючка небольшую рыбку 15-20 см. длиной. Затем раскручивает над головой леску и забрасывает её в море. Я попросил у него пару червяков и побежал к машине, где у меня были и леска и крючки. Вместо грузила я взял запасные гайки крепления колеса. На конце я привязал крючок. А чуть выше гайку. Пытаюсь забросить, но у меня ничего не получается. Я побежал к парнишке, чтобы посмотреть, как у него устроена снасть – закидушка. Оказывается, на конец лески привязывается грузило, а выше на поводках крючки. Я быстро переделал свою закидушку, привязав на пяти поводках пять крючков. Разделив червяка на пять частей, я насадил его на все пять крючков, и забросил в море. Рядом со мной стоял проснувшийся Андрюша и попросил, чтобы я дал ему подержать леску. Я передал ему леску и сказал, что как он почувствует, что леску дергает, можно её вытаскивать. Только я это ему объяснил. Как он начал тянуть её, отходя по берегу от воды. Я ему говорю, чтобы он подождал, пока будет дергать, а он тащит и говорит, что уже дергает. И вот из воды показывается один, потом второй, а за ними третий, четвертый и пятый бычки. Я снял бычков, поправил червячков, забросил закидушку, предал её Андрею, а он тут же начинает её тянуть, уверяя, что уже дергает. Опять на всех пяти крючках по крупному бычку. Я снова забрасываю закидушку и делаю попытку наладить вторую, но Андрей сразу же вытаскивает опять пять бычков. Не прошло и получаса, как он натаскал Ѕ ведра. К этому времени начали просыпаться остальные, и были удивлены нашему улову. А я так и не смог наладить вторую закидушку.

Наконец днем мне удалось сделать еще две закидушки. Но нет червей. Аккуратно смотав все лески, решили продолжить рыбалку через неделю. На этот раз полведра бычков нам хватило. Правда, возник спор: одни считали, что надо варить уху, другие – солить и вялить. Поскольку голоса разделились, то и бычков разделили, правда, не пополам. Все-таки ухи хотели попробовать все, кроме Сережи Погодаева, у которого была аллергия на рыбу.

На следующей неделе, с запасом червей, вдоль берега стояли уже несколько рыбаков. Одну закидушку я дал Ивану Салтыкову. Толя Погодаев смастерил себе сам. Бычки шли, как и неделю назад. Мы стали различать бычков по масти: черные, пятнистые и светлые. Черные были самыми крупными. Через некоторое время у Ивана оборвалась гайка-грузило. Это были у меня запасные гайки крепления колеса. Когда у него вторично оборвалась гайка, он спросил у меня, где я их беру. Я сказал, что снимаю с колес машины и, если мы так дальше будем их терять, то машина останется без колес. Иван пошел посмотреть на колеса машины, а я достал ему ещё одну запасную гайку.

Когда кончились черви мы, в поисках наживки обнаружили небольшой плес, в котором кишели какие-то рачки (теперь мы знаем, что это были мелкие креветки). Майкой мы наловили достаточное количество рачков. Толя сказал, что надо попробовать часть их сварить и ловить на вареные. Так мы и сделали. Часть рачков поставили варить, а на сырые решили ловить бычков. Но если насажанный на крючок даже кусок червяка долго оставался, годен как приманка, то рачки слетали с крючка, даже в момент заброса. Толя пошел взять, остывших после варки, рачков и обнаружил пустую кастрюльку. Куда делись рачки? Оказывается его сын, Сережа, попробовал одного красного рачка-креветку на зуб и «нечаянно» съел всех. Мы тут же отправились ловить новую партию и варить их для Сергея. Рыбу он есть не мог, а рачки ему понравились и аллергической реакции на них у него не было.

И так 4 года (пятый год мы отдыхали в построенном заводом пионерском лагере недалеко от поселка Приморское бывший Нагайск) почти каждую неделю летом, мы проводили на берегу Азовского моря, не доезжая поселка Луначарское, по дороге на Бердянск. Но с каждым годом бычков становилось все меньше и меньше. На закидушки, как раньше, много не наловишь, и я сделал трезубец. Надевал маску, заходил по пояс в воду, делал выдох и медленно опускался в воду. На дне ковром лежали бычки. (Правда, этот ковер становился все реже и реже. Не мы тому были виной. Экологическая обстановка в Азовском море ухудшалась и рыба пропадала.) Я насаживал на свой гарпун бычка, быстро снимал его и прятал в плавки, затем второго и третьего. За одно погружение мне удавалось насадить на мой трезубец до трех бычков. Когда плавки были полными, я подходил поближе к берегу и по одному бросал их на песок. Андрюша собирал их в ведро.

Двигатель у моего Москвича был 35 лошадиных сил, а поскольку он был порядком изношен, то еле тянул машину. Чтобы выехать с площадки, на которой мы отдыхали на крутой берег (высота 10-12 метров), на середине подъема выстраивались помощники и, когда я с небольшого разгона доезжал до них, они начинали толкать машину и так, каждый раз, общими силами мы выбирались наверх. А наверху было колхозное поле, на котором росла кукуруза. И мы на этом поле паслись. Набирали початки и варили их. Однажды к нам нагрянуло колхозное начальство, чтобы штрафовать за кукурузу. К этому времени мы отдыхали не только своей компанией: мы, Погадаевы, Капуста, Булатовы и примкнувшие к нам, но и незнакомые нам группы. Место стало бойким. И вот в поисках браконьеров, колхозники искали, кто варит кукурузу. Ведро с кукурузой варилось на бензиновой горелке и Мария Ивановна Капуста уселась на это горячее ведро, прикрыв все своей широкой юбкой. Проверяющие долго ходили вокруг - запах вареной кукурузы слышен, а откуда непонятно. Когда они, наконец, уехали М.И. вскочила с ведра с криком, что еще немного, и она бы не выдержала этой пытки, но терять кукурузу было жалко.

* * *

Когда, Александр Петрович Прохода в 2004 году был в Бердянске, он сделал снимок памятнику, поставленному жителями Бердянска бычку, с надписью «кормилец».