Я упросил командование перевести меня на новую должность, из роты передающих устройств, в роту приемных устройств для того, чтобы не предстать перед своими прежними воспитателями и начальниками в должности заместителя командира роты. Я по прежнему, к солдатам и сержантам, обращался на "Вы" как, кстати, этого требует устав. Это как-то настраивало и подтягивало их, потому что раньше, только при обращении к строю их называли на "Вы", или когда материли, тоже употребляли словосочетание "вашу мать".
Образования, призванных солдат, не хватало, несмотря на официальные бумаги, для освоения специальности радиотелеграфиста, да и молодые водители, не имели достаточного стажа в управлении автомобиля, а обладали только военкоматовской подготовкой. И если раньше мне, как сержанту, моей общей подготовки было достаточно и я с приобретенным опытом, как-то справлялся, показывая свое отношение к службе, то теперь передо мной вставала новая задача. Быть для подчиненных солдат и сержантов, и начальником и доступным, для каждого из них. Мне необходимо было достигнуть такого авторитета, чтобы они не чурались меня и были готовы к беседе, по интересующим их вопросам, и чтобы я из этих бесед знал, на что способен этот военнослужащий, что я могу от него требовать и чем можно помочь ему, и по жизни и по службе.
В первую очередь я принялся за сержантов, прибывших в роту из учебки, а их оказалось большинство среди сержантов. Я проводил политзанятия и на них постоянно выдвигал требование, чтобы они, в воспитательной работе с радиоспециалистами, являли собой личный пример в службе и работе, на объекте связи. Мне было важно, чтобы люди не считали, что лычки на погонах означают твое превосходство во всем. Практически, мне приходилось персонально, говорить с каждым сержантом и солдатом подразделения. После этих бесед, размышлял над их рассказами о допризывной жизни и работе, о родственниках, которых оставили дома и о жизни своих матерей. Очень многие после войны остались без отцов, матерям было некогда, обращать на них внимание, они работали, стараясь прокормить детей.
Полученные в ходе учебы в средней школе знания, я старался в какой-то мере использовать в работе с ротным коллективом. И так как прежде, старался занять свободное от службы время на различные спортивные соревнования или на соревнования экипажей, по настольным играм.
Много внимания мы уделяли благоустройству здания казармы и принимающих площадок приемного центра. Даже был такой случай. Задолго до моего прибытия в роту, на должность заместителя командира роты по политчасти, солдаты приютили собачонку. Она уже лет пять несла патрульную службу, вместе с круглосуточным постом, охраняющим приемный центр и антенное поле. Заслуги собаки хорошо знали все солдаты и сержанты, она привыкла к каждому и всегда к ним ласкалась. Но когда у здания или на территории появлялся незнакомый человек, а еще пуще, любой офицер - заливалась громким лаем и, останавливала появившегося. Видно подошел срок собака занемогла и теперь ее приходилось выхаживать. Собака умерла, солдаты похоронили её и установили ей памятник, когда я приехал на приемный центр, то увидел, над могилой собаки возвышался добротно сколоченный памятник, со звездой и надписью "нашему другу". Я только попросил снять красную звезду с вершины памятника.
В зимнее время, когда свирепствовала непогода, часто смене радистов приходилось находиться на посту по 2-3 дня, не сменяясь, ведь связь должна работать. Тому офицеру, который привел последнюю смену, приходилось оставаться в центре, до окончания непогоды, раскрывать "НЗ" продуктов и организовывать питание и службу личного состава. Уж, за эти дни нанянчишся с личным составом до предела, погода поганая и вызывает тоску, а людям надо как-то организовать отдых и отвлечение, от окружающей действительности. И я несколько раз попадался на непогоду, при вывозе очередной смены на приемный центр.
Мне не приходилось наказывать подчиненных, а вот разбор наказаний, я никогда не оставлял без внимания. При беседе, я старался предложить солдату поставить себя на место своего командира и спрашивал его, а как бы он сам поступил, если бы являлся командиром. Вот так я работал в подразделении и старался стать доступным для каждого военнослужащего, старшим товарищем, которому можно было излить свои чувства и обиды.
Это в свою очередь поднимало мой авторитет политработника, как воспитателя, ну и понятно знание техники, моя обязательность, аккуратность становились, я надеюсь, примером в несении службы, каждым из них.
Моим новым ротным командиром стал капитан Зарецкий, но он вскоре был переведен на новое место службы. Должность командира принял прибывший старший лейтенант, но и он проработал на должности ротного недолго, успев написать мне неважную характеристику. Почему меня переаттестовывал командир, проработавший со мной каких-то полгода, а не батальонный замполит мне было непонятно. Замполит батальона капитан Рубцов тоже недавно прибыл, а мой ротный командир видно не хотел, чтобы мы были в одном воинском звании.
Свободное копирование
