Хабибуллина Е.А. учительница русского языка

 Никогда не забуду первую встречу с нашей классной руководительницей Евгенией Александровной Хабибуллиной.

Представьте себе ─ в класс вкатывается некое шарообразное существо в зеленом одеянии и, с месс та в карьер, заявляет ─ «Я буду вести у вас РУССКИЙ язык и литературу, а зовут меня Евгения Александровна ХАБИБУЛЛИНА» (!) Внезапно возникшая тишина сменилась громким хохотом..

По-моему, в тот момент она обиделась. Не понимаю ─ отчего. Если я, Вовка Юрков, появлюсь в зулусской школе и скажу, что детишки, вот я буду у вас вести зулусский язык, будучи беложопой обезьяной, это вызовет законный хохот.

Что интересно – в классе, где я учился, было очень много татар. Не знаю почему так и были ли они в других классах или только мой класс был татарским, не знаю. Вообще, как мне кажется, тогда татар было больше, чем сейчас. Видимо ─ обрусели что ли. Или теперь в Москву едет только Кавказ и Средняя Азия. Помню имена – Ромка Хомедуллин, какой-то Рифат или Ринат, фамилии ─ Цуканов, Бетрединов по прозвищу «Хип», Азизбаев и другие, точно которые вспомнить уже, по прошествии стольких лет, не могу.

Харис Азизбаев

К слову сказать Харис Азизбаев один из немногих, кто выбился в люди – насколько я знаю, он был в правлении «Мой Банк». В пятом-шестом классе, когда мы учились вместе, он был достаточно тихим, спокойным и рассудительным мальчиком. Ничем не выдающимся вперед, но и не отстающим назад. Он не был забиякой, никого не задевал сам, но мог, совершенно спокойно, дать сдачи обидчику. Он не был отличником, но вдумчиво учился и четко отвечал на вопросы учителей. То есть, был средним, без излишнего полета, исполнителем. Уже в те годы в нем проглядывала ответственность за свои поступки. Как большинство из нас он не мог забросить учебники и побежать играть в войнушку, если завтра была контрольная. Общительностью он тоже не отличался ─ я бы даже сказал, что он был достаточно замкнутым ребенком. Когда он говорил, то казалось, что он обдумывает каждое слово, чтобы не сказать так, чтобы его неправильно поняли. Мы же, пацанва, мололи все подряд и без умолку, поэтому с Харисом нам разговаривать порой было скучно ─ уж очень медленно он отвечал. Думаю во взрослой жизни он остался таким же.

Хабиба

Она сразу же заработала прозвище «Хабиба», к которому относилась непонятно для меня лояльно. По своей неграмотности, я в те годы не знал, что обозначает это слово. Потом уже я узнал, что даже Аллаха называют «хабиби», что значит «любимый», дагестанцы, называя своих жен «моя хабиба», переводили это как «любимая, красавица».

Шевченко не по-украински

Евгения Александровна может быть так и прошла по моей жизни незамеченной, поскольку я учился у нее только полтора года. Но случилось так, что она очень хорошо запомнилась мне, тем, что запретила прочесть стихотворение Шевченко на украинском языке, поскольку (как она мне сказала) там могут встречаться слова, которые нелепо звучат для русской аудитории, вызывая смех, сбивая учеников с толка и нарушая дисциплину. Это меня очень обидело, потому что я, наполовину хохол, хоть и не был украинскому обучен, но этот язык, в душе, считал своим родным.

Поэтому, вместо «Реве та стогне Дніпр широкий, Сердитий вітер завива.» я читал: « Ревел и плакал Днепр широкий, Сердитый ветер завывал,» а сам, чуть не плача, думал – «Чтоб ты сдохла, морда татарская». Поэтому прочесть стихотворение правильно мне не удалось – я сбился, перепутав местами строчки, а Хабиба еще и поиздевалась сказавши – «Ну вот, на русском-то не смог правильно прочесть, а хотел на украинском!» Пусть я и очень отдаленный хохол – на Украине ни разу не был, ни я, ни мой отец украинским языком для общения никогда не пользовались, но, видимо, генетическая память существует и, когда я слышу украинскую мову, то мне становится как-то светлее на душе, как будто я пришел домой из далекого путешествия. Хабибу я так и не простил и, когда, много лет спустя, в середине 90-х годов я увидел ее выходящей из 12 троллейбуса, на улице Горького где-то в районе площади Маяковского, то не только не поговорил, но даже и не подошел к ней – так велика была моя детская обида.

 Театры

Больше ничего особенно про нее вспомнить не могу, кроме того, что она очень любила театры и пыталась водить класс в театры чуть ли не каждую неделю. Это было для меня страшнейшей пыткой (ну просто не люблю я спектакли, во-первых, а, во-вторых, в те, детские годы, очень сложно было для меня усидеть на одном месте). Но, слава Богу, у моей матери денег не было не то, что на театры, но и на еду не хватало, и каждый гривенник был на счету. Хотя, ради меня, она могла пойти на любые жертвы, но случилось так, что моя мать, желая то ли подмазаться к Хабибе, чтобы та ставила мне отметки повыше, то ли  желая показать себя не такой, какой она была на самом деле, выставила себя завзятой театралкой. Соответственно, Хабиба, стала приглашать ее вместе со мной в театры. Но моей матери это было в лом ─ во-первых, деньги за билет, а, во-вторых, ей приходилось помогать Хабибе, следить за всем нашим классом, чтобы мы и не потерялись и не упали под поезд в метро. Она стала отказываться от посещения спектаклей, но видимо так неумело (ну нет,  чтобы сослаться на занятость по работе или на какие-то личные проблемы ─, ведь она была молодая, разведенная женщина ─ ей было самое оно побыть дома с кем-нибудь, пока ее ребенок коротает вечер в театре), что с Хабибой у них возник серьезный конфликт. Что конкретно произошло ─ я не знаю, только мать стала отзываться о ней только в уничижительных тонах, а Хабиба стала мне занижать оценки и исключила меня из числа своих любимчиков. Ну и черт с ней!