Мои детские книги

 Я уже говорил о том, что меня заставляли учиться читать и писать в очень раннем возрасте. Мать хотела во мне увидеть вундеркинда, как модно было говорить в то время. Может быть это слово появилось после демонстрации антифашистского фильма «Мы – вундеркинды», может повлияла очень модная в то время книга Доктора Спока «Ребенок и уход за ним». Хотя написана она была в 1946 году, но у нас появилась, по-моему, после визита Хрущева в Америку. Моя мать и все ее знакомые читали ее запоем. Дикость какая-то – сотни тысяч поколений рождались и воспитывались без всяких книг – и выросли нормальными людьми. Гарантия тому – наше существование! И вдруг появляется краснобай, который учит родителей воспитанию. И все, что удивительно, прислушивались к его мнению. Не к словам старших, не к словам своих родителей, а к словам какого-то иноземного трепача… Бред! Но факт!

В общем, читать я научился рано, вундеркиндом, правда, не стал, зато испортил себе зрение, что полностью изменило всю мою последующую жизнь. Романтика для меня была перечеркнута крест-накрест ─ я не мог стать ни геологом, ни офицером, ни даже машинистом электровоза (о чем я очень сильно мечтал в раннем детстве). Даже профессия строителя и та была мне не по силам. Какой, к черту, строитель в очках! Смех – и только. Оставалось только тупое сидение за столом в какой-нибудь конторе или научном институте, или же перетаскивание ящиков в продуктовом, а может быть в промтоварном магазине. 

Поэтому, ставши взрослым, книги я особенно не жалую. Мне кажется, что дети должны больше слушать или смотреть книжки, но на большом экране издалека. А не ломать глаза при плохом освещении, держа в руках, буквально около глаз, качающуюся книжку. Ведь все «природные» функции человека, связаны намного больше со смотрением вдаль, чем со смотрением вблизь. Охота, собирательство, сельское хозяйство, строительство – минимальное расстояние более полуметра. А дети держат книги в своих ручонках на расстоянии 15 сантиметров, причем многие часы! Вот и вырабатывается близорукость.

Если кого-то удивило слово качающуюся, то вспомните какого-формата делались тогда детские книжки. Большого! Еще добавьте к этому плотную мелованную бумагу и вес получится тот еще. Удержать такую тяжесть четырехлетнему ребенку не по силам. Вот и скачут перед глазами буквы, словно зайцы, унося куда-то за горизонт мое зрение.

Хотя по качеству исполнения книги тех времен были очень хороши. Рисунки, верстка, продуманность – все было на высоте. Не на высоте была наша жизнь – жизнь городских низов, где книг по сути не должно было быть. Состоятельные родители могли позволить себе купить или изготовить для ребенка небольшую парту, за которой он сидел и читал с правильной посадкой и правильным положением книги. Или, по крайней мере, если не парту, то подставку для книги, чтобы она стояла перед ребенком, как сейчас стоит экран телевизора. У нас ничего это не было – читали мы сидя, стоя или лежа, держа книгу то сбоку, то снизу, а то – над собой.

Из прочитанных детских книг мне в память насмерть въелись полные бессмыслицы строки: «А синички, взяли спички, к морю синему пошли, море синее зажгли…» Почему – чем глупее текст, тем лучше он въедается в память. И не только я один запомнил эти, полные идиотизма, строки. Много моих друзей, до сих пор их повторяют.

Интересно, что потом, в конце 1970-х годов был мультфильм на эту тему, но, что примечательно, там «синички» превратились в «лисички». Поскольку визуализировать тот факт, что синицы берут в клюв спичку, а в лапки ─ коробок и поджигают море, художникам оказалось не по силам.

Принадлежат эти вирши, самому худшему, по моему мнению, писателю ─ Корнею Чуковскому. Мать, бездумно, читала мне этот бред – «Тараканище», «Айболит», «Мойдодыр» и, наконец, «Бибигон». Я выдержал три произведения с честью, но, когда мать стала читать «Бибигона», я начал орать так, что чтение пришлось отложить. Несколько раз она пыталась продолжить начатое, но я сразу же начинал плакать и замолкал только тогда, когда она умолкала. Я ей так и сказал – «Бибигона» не хочу.

Воспитанный на ласковых мамкиных колыбельных с понятными словами и понятными чувствами, я никак не мог осознать «поэзию абсурда» оценить красоту бессмысленных фраз. Вот пример – «Тараканище» ─ «Ехали медведи. На велосипеде. А за ними кот. Задом наперед». Рифма «кот» ─  «задом наперед» запала накрепко в память. Но это же полный бред – задом наперед ходит рак, а не кот. Зачем этот Корней дурит голову детям? А «Айболит»! Даже совсем маленьким (что значит инстинкт самосохранения) я понимал, что ─ одно дело ─ ужалила оса или клюнули в нос, а другое дело ─ попал зайчик под трамвай и ему ножки отрезало. Слушая этот словесный понос, я не мог поверить в то, что отрезанные ножки можно пришить. И вот, ─ почему «шакал на кобыле прискакал». Потому что шакалами, как и собаками называют самых плохих людей?

А «Мойдодыр» ─ «Вдруг из маминой из спальни, Кривоногий и хромой, Выбегает умывальник И качает головой…» Это ли не бред? Со времени сочинения Чуковским этого шедевра до моего детства прошло около сорока лет. Жизнь изменилась и я не видел никогда тот «настоящий» умывальник, именуемый «Мойдодыром». Я подходил в ванной комнате к блестящей керамической раковине, которую мать называла умывальником и думал: «Как же она может убежать, если прикреплена к стене на таких больших железных держателях?»

И много, очень много из этого словесного поноса, оказалось ложью. Практически все. А дети не прощают того, кто им врет. Дети вообще не любят, когда их считают за детей, то есть выделяют из «взрослого» сообщества, когда им подсовывают именно «детские» книги, музыку, одежду, пряча от них «взрослое». Дети хотят идти со взрослыми наравне, а им ─ «кот, задом наперед…». Сплошная ложь. Вот сказки ─ другое дело, недаром говорится, что «сказка ложь, да в ней намек». Там тоже разговаривают звери и деревья, там совершаются чудеса… Но это ─ мечта. Волк в сказках, остается волком, несмотря на то, что ходит на задних лапах и беседует с зайцами. Может и характер у него в сказках совсем не волчий, но внешне – он волк. Серый, громадный с нечесаным хвостом. Такой же как и в действительности.

А в «детских» шедеврах Чуковского мир стоит дыбом. Ничего близкого с реальностью. Очень обидно то, что пронеся в памяти через всю свою жизнь такие, не побоюсь этого слова, дурацкие строки, я позабыл и Пушкина, и Лермонтова, и могу вспомнить только: «Я помню чудное мгновенье..» и то, только благодаря романсу Михаил Ивановича Глинки. Обидно…

Когда я вспоминаю произведения Чуковского, то мне кажется это для него Максим Горький сказал: «Для детей, как для взрослых, только лучше…». К сожалению большинство, так называемых, «детских писателей», совершенно не помнят себя детьми ─ раз и очень высокого мнения о себе ─ два. Поэтому, считая детей существами низшего умственного склада, пишут для них полную околесицу. Вроде как ─ взрослые такое читать не будут, а детям все сойдет ─ они же глупые – не поймут, что околесица. Ой, неправы! Ой, неправы! Поймут, поймут и всю жизнь будут их проклинать за то, что в детстве, вместо прекрасных стихов того же Тютчева или Фета им приходилось слышать: «А подушка, как лягушка ускакала от меня…» Б-р-р-р-р!

Но были и другие книжки ─ хорошие ─ например, «Как я ловил Человечков» Бориса Житкова (как я выяснил взрослым). У меня был отменный экземпляр большого формата с картинкой парусника во весь лист. Да… Как завороженный я смотрел часами на этот корабль. Мне казалось, что если  долго на него смотреть, то можно оказаться на нем, среди маленьких матросов и уплыть куда-то далеко, чтобы увидеть чудеса.

Очень мне нравился Носов, но не «Незнайка», которого я терпеть не мог, а «Веселая семейка», которую я зачитал до дыр. Там было все понятно и просто. Я даже сам хотел смастерить инкубатор, чтобы вывести цыплят, но мать сказала мне, что из продажных яиц цыплята не получатся, надо брать яйца из-под курицы. А «Незнайка» отдавал такой тупостью, такой натянутостью, что даже мне, ребенку, было ясно, что эта книга высосана из пальца. Я попробовал, попробовал, но так и не получилось ее прочесть ─ скучно!

А самыми любимыми были произведения Михалкова. «Зайка-Зазнайка», «Трусохвостик настолько сильно полюбились мне, что я включил себя в клан «Зайцев». Я превозносил зайцев, собирал фигурки, рисунки, рассказы о зайцах. Я и себя стал считать зайцем.

Я недавно почитал эти произведения и понял, что меня в них так привлекало. Ну, конечно же ─ естественность и правдивость! Какие к черту зайцы! Там обыкновенные люди с человеческими чувствами и страстями, именуются зайцами. Трусохвостик боится, Зайка-Зазнайка ─ врет и зазнается. И ничего фантастического, нереального. В этих произведениях я видел то же самое, что и в жизни. Поэтому я мог прочесть в книге конец той истории, которая началась во дворе. Поучительные и полезные книги, эзоповым языком растолковывающие детям понятия этики, морали и поведения. Учебник жизни.

Еще мне очень нравилась книга «Буратино в Ленинграде» или, как я недавно выяснил, «Побежденный Карабас» Елены Данько. Что меня в ней привлекало? Наверное – современность. К сожалению Алексей Толстой переписал старинную книжку про Пиннокио, не изменив старинно-сказочной обстановки. Для меня эта сказка как бы висела в воздухе. Я, по малости лет, даже не мог предположить когда и где такое могло случиться. Сто лет назад, двести, триста? Никаких опознавательных знаков, кроме итальянских имен, не было,. А у Данько, был и самолетик, был и конкретный город Ленинград, были реальные современные люди и современные сказочные персонажи, вроде, Айболита. Читалась она очень живо и интересно, я ее, как все любимые книги, зачитал до дыр. Но купить ее повторно, ни матери, ни мне не удалось ─ в те годы книги (хорошие) тоже были страшным дефицитом. Слава Богу, сейчас есть Интернет и я смог снова почитать эту книгу. И был очень-очень удивлен, что она написана в 1941 году ─ за двадцать пять лет до того, как я ее прочел, такой современной она мне казалась.

Была одна книга, которая полностью перевернула мое представление о книгах вообще. Она называлась «Остров Тайн» Акеньтьева и Лобачева. Удивительная книга, полная ребусов, шифров, загадок и прочего. Я уже разгадывал, и шарады, и кроссворды, и ребусы. Но! Они были сами по себе. А в этой чудесной книге загадки вмешивались в описываемое действие. Эту книгу нельзя было «просто читать» ─ не разгадав загадку нельзя было понять смысла дальнейшего действия. Потрясающее произведение. Сколько времени я провел над разгадыванием загадок в этой книге! Ой! Много! Зато сумел разгадать все. Осталась только одна загадка ─ я не знал слова «бравада». Обидно, что мать не смогла разъяснить его смысл.

Мне очень нравились книги «Занимательной» серии Перельмана. Помню – физику, математику, геометрию. Много полезного, интересного и удивительного я подчерпнул там. Если бы так были написаны школьные учебники, я бы, наверное, с интересом учился бы в школе. Но гениев мало, а учебники писали просто бесталанные люди. Могу сказать, что информацией, подчерпнутой из Перельмана я прожил все десять классов, стараясь заглядывать в учебники только в случае крайней необходимости ─ когда не мог найти этого у Перельмана.

«Учебной» книгой, которую я читал с несоизмеримым удовольствием была Левшинская «Карликания и аль-Джебра». Настолько интересно ( в чем заслуга автора иллюстраций, фамилию которого я не помню)  и занимательно преподнести основы арифметики и алгебры, мог только настоящий гений. Спасибо автору за его труд. Математику, которую я не любил в детстве и не люблю до сих пор, считая, «неестественной» наукой, я изучал по интересным приключениям Нулика в волшебной стране. Чудесное было время.

И последняя «детская» книжка, которую я прочел была «Карлсон, который живет на крыше». Мне, русскому, было в этой, шведской, книжке понятно все ─ и юношеская любовь Бетан, и безразличие Боссе к Малышу, как к младшему брату. Но от хамства Карлсона меня воротило. Я тогда еще не понимал, что Малыш и Карлсон ─ это две стороны характера одного и того же человека. Поэтому я очень переживал за Малыша, насколько же он одинок по жизни, что вынужден дружить с этой, сукой, Карлсоном, который обманывает его, пользуется его доверчивостью и постоянно остается в выигрыше. Карлсон мне ужасно не нравился, поэтому все картинки с Карлсоном я исчеркал черным карандашом. А, после того, как прочел ее в третий раз, просто выбросил в помойку.