Мы уже знакомы. Больше того, по-моему, у нас «роман». К сожалению, платонический.
Знакомство наше случилось в канун ноябрьских торжеств. Перед каждым советским праздником в тюрьме учинялся тщательный «шмон» на предмет изъятия запрещенных предметов. Изымалась бумага во всех ее видах, вплоть до мундштуков от папирос. Отбирались все острые предметы и все красное (на время праздника).
Мне предложено было снять штаны. Красные лыжные штаны… Видно, опасались, как бы в юбилей Великой Октябрьской революции я не стал размахивать ими сквозь намордник зарешеченного окошка камеры. Наподобие известного плаката МОПРа.
Я отказался подчиниться. На меня прикрикнули, пригрозили карцером.
- Не имеете права! - возмущался я. - Это грабеж.
- Не положено, - отвечали мне.
- А сидеть в ноябре без штанов положено? Дайте мне какую-нибудь сменку, что ли…
- Посидишь без штанов, ничего с тобой не сделается. После праздника отдадим.
Штаны унесли.
Вслед за «шмоном» накатилась следующая предпраздничная волна - тюремный обход. В камеру вошли начальник тюрьмы, корпусной начальник, тюремный врач, некто из прокурорского надзора и представитель от исполкома Ленсовета.
- Жалобы есть? - спросил начальник тюрьмы.
- Есть! - сказал я. - Прошу извинения перед дамой, но с меня только что сняли штаны… Можете убедиться!
Начальник тюрьмы вопросительно повернулся к корпусному.
- Товарищ начальник, - отрапортовал корпусной, - надзиратели действовали согласно инструкции. После праздника штаны заключенному будут возвращены.
- Я не привык ходить без штанов… Тем более в такой праздник. Мне холодно… Не хотите отдать мои штаны - дайте другие… Мой размер пятидесятый!
Инцидент все больше приобретал комическую окраску. В камере еле удерживались от смеха. «Концерт» со штанами обещал развлечение.
Спасая серьезность момента, начальник тюрьмы отдал распоряжение заменить мне штаны.
Задал свой коронный вопрос и представитель исполкома, отрабатывая тем самым свое присутствие в составе обхода.
- Как кормят? - спросил он.
Как будто от нашего ответа что-то могло измениться…
Мои сокамерники повернули головы ко мне, как бы уполномочивая меня отвечать. Сегодня я вел «концерт».
- Как и во всякой тюрьме - плохо! - разозлился я. - Как-как?! Какая разница? В одной тюрьме чуть лучше, в другой - чуть хуже. А в общем-то… везде паршиво.
- Почему?.. На Шпалерке, например, кормят лучше. Хоть пайка там и меньше, зато приварок… кашу дают, - сказал кто-то.
- Кому нравится Шпалерка, могу посодействовать, - улыбнулся начальник тюрьмы.
- Что вы, что вы, - замахал я руками. - Вы не так поняли товарища. Он этой кашей сыт по горло! До сих пор кровью харкает - там бьют!.. Мы этой кашей наелись досыта.
- Ко мне вопросы есть? - подал голос прокурор по надзору.
Камеру прорвало. Почему бьют? Когда выпустят? Долго ли еще сидеть здесь? Почему нет прогулок? Когда снимут позорные намордники с окон? - кислороду не хватает, в камерах духота - спичка не загорается.
- Ваши «когда» и «почему» вне моей компетенции, - развел руками некто из прокуратуры. - Ответы получите по мере разрешения их соответствующими инстанциями.
- Премного благодарны! - поклонился я ему в пояс. - Более исчерпывающего ответа мы и не ожидали от вас, спасибо! Низкий поклон вашим коллегам!.. Скажите, доктор! - обратился я к врачихе. - Может быть, в вашей компетенции выписать порцию винегрета? Зубы начали шататься.
Она подошла ко мне, оттянула пальцами нижние веки глаз… Потом осмотрела вспухшие десны, спросила фамилию. Я назвал. Встретив непривычное сочетание «жж», записала в свою тетрадь и ласково пообещала: «Вызову». Обход закончился.
Никаких штанов в праздники мне не принесли. К врачу меня не вызывали. Обещанный винегрет жду до сих пор.
Полгода спустя мы свиделись снова.
Свободное копирование
