Моя жизнь - 75

   * * *

   Миша - мой гид и ангел хранитель. Водит по институту, все показывает, рассказывает, вводит в курс дел. Вот это - кафедра химии, вот это - латинского языка, а это - гистология. (???). Нет, нет. Не гЛистология, а гИстология - учение о клеточном строении тканей организма. Понятно, буду знать. А это - лекционный зал. Ага, значит лекции отдельно, а практические занятия отдельно. Интересно! Придется привыкать.

   Миша живет в студенческом общежитии. Собственно, это только называется общежитием, а на самом деле это несколько больших пустых комнат, в которых вместо мебели расстелена вдоль стен, прямо на полу солома. Спят на этом "ложе" все вповалку. Кровати и матрасы давно уже переданы соседнему эвакогоспиталю. Заходим в одну из комнат. В дальнем углу, около окна на "соломенном ложе" сидит, скрестив ноги "по-турецки", худощавый, болезненного вида парень в выцветшей солдатской гимнастерке. Знакомимся. Виктор Гальперин. Демобилизовался после тяжелого ранения. Родители остались где-то на оккупированной территории и о судьбе их Виктор ничего не знает. Очень переживает.

   С отвращением разглядывает свою дневную четырехсотграммовую, похожую на небольшой кусочек глины, пайку черного хлеба. Цедит "через губу":

   - Отвратительный хлеб!

   - Много отрубей?

   - Ну, уж нет! Все гораздо хуже... У него два ужасных недостатка. Во-первых, он слишком вкусный и, просто, нет сил, не съесть всю пайку сразу. Во-вторых, его слишком мало, и если не удержаться от соблазна, то до завтра придется питаться только ароматом плова из соседней чайханы по методу Хаджи Насретдина...

   Да, в чем - в чем, а в чувстве юмора Вите не откажешь! Правда, юмор у него довольно мрачный. Но что поделаешь? Этой пайки мокрого, пополам с отрубями "глинозема" едва хватает, чтобы не умереть с голоду. Ведь кроме нее ничего другого нет вообще. С таких "харчей", как говорят, помереть не помрешь, но петь не будешь...Я это жуткое чувство голода, когда постоянно кружится голова, и ты ни о чем кроме хлеба не в состоянии думать, не могу забыть до сих пор и, наверное, унесу с собой в могилу.