2. ПЯТАЯ ОБРАЗЦОВАЯ
Но хватит о мрачном. Итак, к тому моменту, когда пришла мне пора идти в третий, а по возрасту в четвертый, класс, мой "научный багаж" соответствовал уровню новичка, идущего в школу "в первый раз, в первый класс". Все могло закончиться очень плохо, но мне повезло и я, правда, не сразу, а со второй четверти, оказался в одной из лучших в городе 5-й Образцовой Школе. Это была действительно ОБРАЗЦОВАЯ школа. Ни до, ни после я таких школ не видел нигде. До Революции это была Николаевская женская прогимназия, которая размещалась в специально для нее построенном в 1876 году замечательном здании (арх. А.М. Баранов), расположенном на углу Малой Дворянской (Фридриха Энгельса) и Тулиновского переулка (ул.Комиссаржевской). Она и сейчас стоит на том же самом месте. Говорили, что сейчас там расположено Медицинское Училище. Рассчитана она была только на два параллельных потока "А" и "Б". Кроме учебных классов в ней были отлично оборудованные еще с дореволюционных времен классы по физике, химии и истории. Гербарию класса по естествознанию, наверное, мог бы позавидовать биофак любого университета. То же самое можно было сказать и о других специализированных классах. Были в этой школе специальные залы "ИЗО" и "МУЗО". В зале "ИЗО" находились мольберты и, наверное, не меньше десятка гипсовых копий классических статуй, статуэток, бюстов и старинных "греческих" амфор для рисования с натуры, а в зале "МУЗО" стоял превосходный беккеровский концертный рояль. До революции преподавателем музыки в этой прогимназии работал Леопольд Витольдович Растропович - отец виолончелиста Мстислава Растроповича. (Кстати, жили Растроповичи на моей родной улице Неёловской, очень близко от дома Долбиловых в доме N 51). Гордостью школы был очень просторный Актовый зал с настоящей сценой, театральным занавесом и артистической уборной. После революции он был превращен спортивный зал, хорошо оснащенный современным спортивным инвентарем - брусьями, турниками, кольцами, "конями", подкидными мостиками и шведскими стенками. Именно этот спортивный зал стал впоследствии отправной точкой для возникновения знаменитой воронежской школы женской спортивной гимнастики, из которой вышла потом олимпийская чемпионка Любовь Бурда, учившаяся в этой школе, и многие другие выдающиеся советские гимнастки, чемпионы и призеры олимпийских и мировых первенств. Подстать всему этому был и педагогический коллектив школы. Костяк его составляли старые учителя, работавшие в этой гимназии еще до революции вместе с А. П. Киселевым - автором замечательного учебника алгебры, по которому учились многие поколения школьников.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже через год-полтора, к концу четвертого класса я, несмотря ни на какие трудности, практически полностью догнал всех своих одноклассников по всем предметам. Однако, я так и не привык делать домашние уроки, предпочитая все учить со слов учителей, когда они объясняли тот или иной материал, или внимательно слушая ответы своих одноклассников, отвечавших у доски на вопросы учителей. При этом я научился хорошо и быстро самостоятельно соображать и логически добираться до сути дела в тех случаях, когда информации и знаний не хватало, а в них возникала острая необходимость. При этом я вынужден был "изобретать" для себя самого множество "деревянных велосипедов", восполняя этим недостающие знания, вплоть до самостоятельного доказательства выводов из Теоремы Пифагора прямо в классе, во время одной из контрольных работ по математике. Это было очень непросто, но сожалеть об этом не стоит, так как привычка и навык к логическому мышлению в условиях недостаточно полной информации очень помогали мне впоследствии и в жизни, и особенно, в научной работе. Почти по всем предметам у меня к окончанию школы были отличные отметки. Исключение составлял только русский письменный, по которому я всегда получал за сочинения две отметки "отлично" за содержание и никогда не выше "уда" за нелады с пунктуацией и безобразный почерк. Откуда ему было взяться?!
Когда я через много лет впервые за все послевоенные годы побывал в Воронеже то, естественно, пошел проведать и свою школу. Во время войны она немного пострадала, но, как и всё в Воронеже, была полностью восстановлена в том же виде, в каком она была в довоенные годы. Я представился завучу школы, который, как оказалось, хорошо знал моих бывших учителей. Он любезно дал мне адрес Полины Николаевны Синициной (Извцковой) - моей бывшей классной руководительницы. Мы прошлись с ним по всем этажам школы и классам, где я когда-то учился. А потом мы подошли к большой мраморной памятной доске, на которой было крупными бронзовыми буквами написаны имена всех тех ребят из нашей школы, которые не вернулись с войны. Многих из них я знал и помнил.
Разумеется, я воспользовался адресом, который дал мне завуч школы, и в тот же вечер навестил Полину Николаевну. Она жила совершенно одна на пятом этаже в маленькой комнатушке на Карла Маркса, недалеко от того места, где когда-то был наш дом. Старушка не узнала меня и попросила сказать ей, кто я. Я назвал себя, и мы сердечно расцеловались. Мы проболтали с ней весь вечер, вспоминая давние годы и перебирая старые фотографии. Жаль, что мне не довелось повидать ее хотя бы еще один раз.
Свободное копирование
