* * *
7. ЖИДЕНОК, СКАЖИ: - "КУ - КУ - ГУ - ЗА"
Я очень хорошо, до мельчайших деталей, запомнил тот, немного пасмурный, осенний день уходящего бабьего лета 1929 года. И, хотя с тех пор прошла практически вся моя сознательная жизнь, какой-то тяжелый осадок и острое ощущение глубокой, гнетущей обиды и оскорбления, нанесенного мне, тогда еще совсем маленькому ребенку, осталось у меня навсегда.
Я сидел за своим заваленным игрушками столиком на веранде нашего "директорского" дома и что-то мастерил как раз из этого, подаренного дедом Нёмом, "Конструктора". Видимо я настолько увлекся "конструированием", что даже не заметил, как подошли и остановились около веранды два каких-то дядьки. Одеты они были "по-городскому", не в простые рубахи из домотканой холстины, а в сатиновые, "магазинные" косоворотки, и были не в лаптях, в каких обычно ходили все наши деревенские мужики, а в "смазных" сапогах - непременной детали убранства городских "ломовых" извозчиков, которых я много раз видел еще в Воронеже. Сразу видно было, что эти дядьки не наши, макаровские, и я подумал, что они приехали к папе по санаторским хозяйственным делам из Лукашовки или из Льгова, а может быть даже из самого Курска, о котором часто говорили мои родители.
Я не сразу даже понял, что эти дядьки окликают именно меня, когда один из них, почему-то со смехом, громко крикнул:
- Эй, жиденок, подойди сюда"!
Слова "жиденок" я никогда до этого не слышал и подумал, что этот дядька спутал меня с каким-то другим мальчиком, у которого было такое странное имя. Я подошел и сказал, что такой мальчик здесь не живет, а меня зовут не Жиденок, а Саша, и очень удивился, когда увидел, как оба эти дядьки буквально покатились от хохота. Я не мог понять причины такого их веселья, но, глядя на них, тоже начал смеяться. Повторю, это был 1929-й год, и мне тогда еще не исполнилось и шести лет. Однако я все же подумал, что они меня не поняли, и снова попытался им объяснить, что меня действительно зовут Саша, а где живет мальчик по имени Жиденок, я не знаю. В ответ на это оба дядьки стали не просто хохотать, а буквально ржать. Нахохотавшись вволю один из них, почему-то, сказал:
- А ну, Жиденок, скажи "Ку-ку-Гу-за!"
Разумеется, что я при этом еще больше удивился и снова стал объяснять этому непонятливому дядьке, что он ошибается и что я не Жиденок, а Саша, и что надо правильно говорить не "Ку-ку-Гу-за", а " Ку-ку-Ру-за". Я абсолютно точно помню, что у них при этом начался не просто хохот, а какие-то конвульсии. Ну а я, естественно, так и не смог тогда понять, чего же хотят от меня эти два взрослых дядьки и почему они такие непонятливые. А потом один из них сказал мне:
- Жиденок, спой песенку:
Жид, жид, жид, жид
По веревочке бежит,
Все попердывает
И штанишки поддергивает.
Вот тут даже до моего, детского, совсем еще неискушенного сознания начало доходить, что эти взрослые бугаи не просто смеются, а издеваются надо мной. Не знаю, сколько бы еще продолжалось это глумление над маленьким, не понимающим, что происходит ребенком, если бы в это время не пришла мама и не спросила у этих идиотов, что они тут делают. Дядьки перестали "ржать", обозвали маму "жидовкой" и, грязно выругавшись матом (с этой лексикой я тогда уже был знаком), пошли прочь от нашего дома. А я тут же спросил у мамы, кто такой "Жидёнок", и где живет этот мальчик, и почему эти дядьки так хохотали и сказали, что надо говорить не "Ку-ку-Ру-за" а "Ку-ку-Гу-за"? Мама просто позеленела от гнева, но ничего толком объяснить мне тогда не смогла.
Свободное копирование
