183 письма с Севера - 57

Глава 31

 Каждый раз, когда мы ездили в отпуск, приглашали мою маму в гости к нам, в Надым. Она отказывалась. И вот в одном из писем она вдруг сообщила, что хочет с Ольгой (моей сестрой) приехать в Надым и посмотреть, как мы тут живём. Мы с Любой выслали ей вызов, и к началу декабря, когда установились трескучие морозы, она и Оля прибыли сюда. Лев сразу забрал гостей к себе домой, и они всё время жили у него.

 Мы чуть не ежедневно приходили ко Льву, и всё пытались вытянуть маму в гости к нам. Но Лев всячески этому препятствовал, считал, что у него маме гораздо комфортнее. В конце концов, я вспылил и чуть не разругался с братом. Одну ночь мама и Оля всё-таки переночевали у нас. Наше житьё-бытьё маме понравилось, лишь сказала, что квартирка маловата. Уж какая есть. Перед отъездом и я, и Лев дали маме денег, так что поездка в расход её не ввела.

 *****

 «Здравствуйте, дорогие мама и Оля!

 Сегодня 22 января 1983 года!!! Получили от вас первое в этом году письмо, рады, что вы доехали в Ермак благополучно. Помёрзла у нас немного наша старушка, но ничего, ты же у нас тоже сибирячка.

 Когда мы проводили тебя с Олей в аэропорту, после этого на случайном автобусе доехали с Любой почти до ПСО. Домой пришли около часу ночи. Игорюшка наш дома одетый спал на диване, а телевизор уже шипел, программы закончились. Игорь очень жалел, что не удалось попрощаться с вами.

 Я отзасидался в нарсуде до 21 декабря. Вышел на работу, а там перед праздником то собрания, то у меня репетиции. 30 декабря ходили с Любой на Новогодний бал в ПСО. Я играл с оркестром. Получилось очень здорово. Музыканты подобрались неплохие, все из ПСО. В декабре купили для ансамбля органолу (что-то вроде электронного пианино, Оля знает). Теперь готовим программу к 23 февраля.

 Новый год мы встречали дома у себя. Приходили друзья, три пары. Погуляли ничего. «Похмелялись» до 12 января, а 13-го снова гуляли. Игорь с пацанами ходил колядовать. На первый заход принёс сумку конфет и 1 рубль. Пошёл снова. Прибегает, глаза сияют. Кричит: «Папа, мама, мне 6 рублей дали!» Про сумку даже забыл. Посмеялись над ним от души.

 После праздника пришла посылка Любе из Усть-Илимска от сестёр, прислали ей югославский симпатичный костюм. Вложили и письмо. Тёща сейчас опять в Усть-Илимске. Жалуется на здоровье, лежит там в больнице. Написала, что Володя в Ермаке получил 3-х комнатную квартиру.

 Справили себе вещь — купили в магазине пылесос «Ракета 7М2» за 40 рублей (до этого пылесосов в магазинах не было). Игорь очень доволен. Пылесосит чуть не каждый день.

 И ещё. Прибился какой-то кот. Сейчас живёт у нас, зовём Васькой. Умный. По нужде бегает на улицу.

 На днях в ПСО организовали шахматный турнир. Я тоже принял участие. Из 20 человек занял 7-е место. Играл без тренировки.

 Игорю в коридорчике сделал турник. Люба тоже занялась спортом. Сама по себе она стройная, а её подруги, имеющие толстые зады, решили потрясти гузнами по дорожкам ПСО, и втянули в это дело и Любу. Отмахивают по вечерам до 2 км. Спит Люба теперь как убитая. Со спортивным приветом к вам Леонид, Люба, Игорь. 22.01.83».

 *****

 Среди гостей, приглашённых к нам на Новый год, оказались супруги Толик и Наташа Косолаповы. Толя работал плотником, а Наташа — маляром. Он — невысокого роста, молчаливый, можно сказать, даже угрюмый, его жена ростом тоже не отличалась, но, в отличие от мужа, очень полная. Не просто полная, а словно какой-то надутый воздушный шарик. Пару эту пригласила моя жена, поскольку и она, и Косолаповы работали на одном участке. Супруга работала там кладовщицей.

 Мы приготовили праздничный стол и пока подходили остальные гости, болтали с прибывшими о работе, о политике, а потом разговор перекинулся на спорт. Кто-то из гостей был горазд в шахматах, кто-то в футболе. И тут Наталья говорит:

 — А я в молодости долго занималась в балетной школе, даже танцевала. Жаль, рано замуж выскочила, теперь ни балета, ни образования...

 Все гости разом притихли и с недоверием уставились на неё, шутка ли — такое пышное тело и вдруг балет. Я возьми да и ляпни:

 — И шпагат делала?

 — Я и сейчас могу сделать, — спокойно ответила Наташа и вышла на центр комнаты.

 Не успели мы моргнуть глазом, как она озорно поддёрнула юбку и, скользнув одной ногой вперёд, а другой назад, растянулась на полу в шпагате. Потом легко встала и неожиданно сделала вертикальный шпагат: стоя на одной ноге, вторую откинула назад и, резко подняв её над головой, ухватила там ступню руками. Получилась фигура — ну очень располневший тюльпан. Чуть люстру не сшибла. Юбка задралась выше пупка. Сплошная эротика, удивительно — как только колготки остались целыми?..

 — Так можно и себя порвать, — озабоченно сказал я, пытаясь польстить «балерине» и в какой-то мере сгладить неловкую ситуацию.

 — Что нужно, всё давным-давно порвано, — съязвила Наташа. Гости покатились со смеху. Лишь Толик сидел молча, веселье его не задевало.

 Так за шутками-прибаутками встреча Нового года прошла великолепно. Гуляли долго. Чуть не под утро гости стали расходиться. Косолаповым идти далеко, на другой конец города. Мы предложили им остаться ночевать у нас, на что они охотно согласились, тем более что оба едва держались на ногах. Мы сами легли отдыхать в комнатке сына, а гостям постелили в зале прямо на полу, изголовьем к шкафам.

 Утром мы с женой проснулись часов в десять, разогрели чай, по рюмашке налили, сильно не шумим — в зале спят гости. Наступило одиннадцать, потом уже и двенадцать часов дня. Гости спят. Наконец, встала Наталья, заспанная, распухшая, а Толик спит. Часа в три дня встал и Косолапов. Глаза красные, покачивается, дышит шумно, изо рта несёт «амбре». «Вот это погуляли, — думаю, — половину суток товарищ проспал, а дрожжи не рассосались». Перекинувшись несколькими словами, гости поблагодарили нас за гостеприимство (чай пить отказались) и, изрядно пошатываясь, побрели домой.

 Вскоре жена прибралась в зале, потом подходит ко мне и спрашивает:

 — У нас вчера в шифоньере сколько водки оставалось?

 — Бутылок шесть, кажется, — сказал я, помня количество нашего «стратегического запаса», — а что?

 — Сейчас там только три.

 Мы проверили закутки и обнаружили под шифоньером три опорожненных бутылки из-под водки, опустошённых явно не в общей компании. Долго мы потом недоумевали — какой же это надо иметь организм, чтобы он мог за небольшой отрезок времени без закуски усвоить полтора литра водки, пусть и на двоих? Какая-то алкогольная распущенность. Для нормального немца, как гласит энциклопедия, стакан водки — смертельная доза. Но не для русских Вани и Мани, в смысле, Толяна и Натальи. Говорят, на халяву может быть усвоено и больше. Даже уксуса.

 Я сам выпиваю в меру, да и то по праздникам. Норма — две-три рюмки. Давно заметил за своим организмом одну странность: он плохо усваивает алкоголь. Если я выпивал больше трёх рюмок водки или, что ещё хуже, выпивал кроме них стакан пива, считай, что отравился — утром от головной боли не знал куда деться. («Пиво без водки — деньги на ветер» — не мой девиз). Цвет лица становился жёлто-зелёным, болезненным, и никакие попытки что-то принять «на похмелье» — ни выпитая рюмка, ни крепкий чай, ни даже рассол — не помогали. В этой связи у меня иногда возникали некоторые недоразумения: в компаниях часто считали, что ломаюсь или кокетничаю, порой удивлялись — как это можно не выпить, если появлялась такая возможность?! Но не объяснишь же всем, что, в общем-то, не абстинент... К этому добавлю, что в плане алкоголя жизненная установка такая — никогда не пить на работе и за рулём. Соблюдаю её всегда. И в армии, пока служил, не выпил ни одной рюмки — нельзя, значит, нельзя! И ничего, не умер, как говорится. Уверен: любой человек при желании может дать себе такую жизненную установку! Кстати, и мой брат придерживается такого принципа. И вовсе не обязательно для этого иметь организм со «странностями».

 А сколько я повидал в жизни пьяниц и алкоголиков, которые и хотели бы, но не могли бросить пить! У-у-у! Из-за того, что рядом со мной нередко работали выпивохи, я всегда испытывал определённый дискомфорт. Помню такой случай.

 Когда я пришёл работать сварщиком в ОГМ, сюда же приняли и второго сварного, Витю. Фамилию его забыл, все звали его Муксуном. Я работал по пятому разряду, а Витя — по шестому. До прихода сюда Муксун вкалывал где-то на газопроводах, варил толстые трубы высокого давления. Когда он пытался варить здесь тонкие трубки или треснувшую жесть на капотах автомашин, у него почти ничего не получалось. Тогда водители обращались ко мне. А жестянки и тонкие трубки я варил, как говорится, только так — до этого приходилось работать с мелкой сантехникой, руку набил.

 Ко всему прочему, Витя здорово пил. Только утро, а он уже с запахом. Я всё не мог догадаться, когда же он успевает? Потом заметил: Витя приносил бутылку с собой, прятал её за сварочным аппаратом и затем в течение дня по глоточку всю выпивал. Растягивал, так сказать, удовольствие. Всё это ничего. Но наступил такой момент, когда водители перестали обращаться к моему напарнику, и всю работу я стал делать один, хотя в зарплате Витя заметно выигрывал. Это однажды заметил механик автоколонны и поделил всех водителей на две группы: одну стал обслуживать я, а другую Витя. Ох, и попотел же Муксун тогда. Но пить не бросил.

 Ну, а Косолаповы... Как-то приходит жена с работы и говорит, что умер Толик Косолапов. Причина — острое алкогольное отравление. Хоть и не были мы с ним большими приятелями, всё равно жалко человека, возраст-то какой — лишь сорок четыре. А вскоре и Наталья почила, царство им небесное. Ведь для чего-то они всё-таки жили на свете, планы какие-то строили в жизни... Она даже балет любила...

 Да, чуть не забыл — Витя тот, который Муксун, тоже того... Отошёл в вечность в возрасте 52 лет... Как и Юра-сварщик, который «пскопской», доживший, правда, до пенсии, но получивший её только пять раз...