А в Москве через месяц-полтора встреча с Володею (В.А.Свитальским). Внешним поводом для нашего сближения были книги, но внутренние основания заключались в нашем обоюдном одиночестве — у Володи, потому что у него только что умерла мать, и не было близости с отцом, что не пришла ему еще пора любви и увлечений, а у меня, потому что я считал ее уже прошедшей. Да и, кроме того, я не мог начинать вновь плести паутину своего личного счастья, когда она только что была порвана и так страшно, и так трагично. Словом, нужны были единственные, быть может, в мире сочетания, чтобы «пришлись мы друг к другу». В этом-то и заключается могущество и игра его величества случая.
Наступающая зима пугала. Центральное отопление в доме держало температуру не выше шести градусов. Жиры и сахар из жизни почти исчезли, т, е. они были на рынке, но стоили таких денег, что служащему со средним заработком были недоступны. Гражданская война захватывала все новые области. Острогожск переходил в это время из рук в руки.
Двадцать третьего ноября вечером заболел Константин Семенович. Этот кряж, никогда не болевший, кричал от невыносимых страданий. Всю ночь стояла жестокая вьюга. Под городом, в шести верстах, был фронт. Врачи были перегружены работою и отказывались придти, а кто и приходил, ничего не мог. Видно, была ущемлена грыжа, и нужна была срочная операция. Но в создавшихся условиях это было невозможно. К вечеру на следующий день Константин Семенович скончался.
Свободное копирование
