В самом начале революции украинское село, уставшее от войны за непонятные общегосударственные интересы, ушло от власти и добром не собиралось к ней возвращаться. Самое большое, на что могло рассчитывать какое угодно правительство со стороны крестьянской массы, был нейтралитет. Поддерживать власть активно, значило -- платить налоги, давать солдат, давать лошадей. По крайней мере, три четверти населения ни того, ни другого, ни третьего делать не желали. Судьбы государства оставались вне пределов их понимания.
Мне кажется, что негосударственность сельской массы, нередко переходившая в антигосударственность, была доказана в годы гражданской войны экспериментально. Мне не удалось выяснить, сколько властей сменилось в Лубенском уезде. Во всяком случае не меньше десятка. В Александровском уезде Екатеринославской губернии к августу 20 года переменилось 19 правительств. Ни там, ни здесь масса по существу не поддерживала ни одного. В Лубенском только единицы боролись против большевиков за правительство Центральной Рады, несмотря на то, что последняя прокламировала социализацию земли. Точно так же не встретили поддержки временное правительство, большевики, гетман, Добровольческая армия... Пожалуй, единственным исключением был Петлюра в период борьбы со Скоропад-ским. Надеясь разобрать землю, селяне помогли ему довольно дружно, но раз добившись своего, снова перестали интересоваться судьбами Украинской республики. Большевики овладели ею почти без сопротивления.
Я считаю, что называть сельское население Лубенского ли уезда, Полтавской ли губернии, или всей Украины в целом, крестьянской демократией, значило просто играть словами. Демократия -- субъект государственности. Преобладающая масса Козаков и крестьян на Украине в революционные годы была ее объектом.
Итак, на нашем театре военных действий -- в Лубенском уезде шла борьба двух селянских меньшинств. С одной стороны, численно слабый, около 10%, но экономически сильный слой зажиточных казаков и крестьян, на активную поддержку которых могла рассчитывать украинская буржуазно-демократическая государственность. Им противостояла большевицки настроенная группа беднейших селян (почти исключительно бывшие владельческие крестьяне, около 15%).
Основным фоном являлась вооруженная и настроенная в этот период более или менее анархически масса, которая стремилась, разобрав землю, уйти от власти, но обычно не оказывала ей открытого сопротивления.
Каковы же были при этих условиях задачи отряда, поставившего себе целью "охрану порядка и борьбу с анархией в тылу наступавшей армии?"
Естественно, что первым условием установления какого-то ни было порядка было систематическое разоружение сельского населения и в особенности тех его слоев, на поддержку которых власть не могла рассчитывать.
Необходимо было также во что бы то ни стало поднять авторитет власти и напомнить селянам о том, что "начальство пришло". Без исполнения этого условия не было ни малейшей надежды удержаться, если бы германцы ушли.
Во внутриселянской борьбе Куринь по существу не только антибольшевицкий, но и антисоциалистический, не мог не стать на сторону государственно надежных "кулаков" против большевицки настроенной бедноты.
Само собой разумеется, что всякую попытку вооруженного сопротивления надо было решительно ликвидировать. На этом сходились все чины Куриня, не исключая и прапорщиков-социалистов. Чрезвычайно сильно было отталкиванье от "керенских" методов обращения с мятежниками.
Куринь мог действовать только с согласия и в контакте с германцами, которые являлись фактическими хозяевами положения.
Наконец, необходимо еще отметить, что антисоциалистический по своим настроениям отряд, при наличии социалистического правительства Центральной Рады, неминуемо должен был оказаться государством в государстве.
Свободное копирование
