Осень на Севере холодная и короткая. Бабье лето не посещает нас, чтобы порадовать перед приходом зимы. Ветер воет и бьется в окна, носится в облетевшем саду, сердито срывая последние листья, прильнувшие к ветвям. Плотно обложенные тучами небеса безжалостны: мелкий дождь непрестанно сыплется с небес, превращая дорожки сада в болото. Дни темные и унылые.
Но вскоре все меняется. Приходят холода, а за ними первый снег, укрывающий всю грязь и слякоть.
Зима еще не наступила, когда однажды Капочка разбудила меня раньше обычного. Начинались мои школьные дни. Капочка помогла мне одеться, заплела косы и завязала банты. В столовой на круглом столе весело напевал кипящий самовар. Юра в безукоризненном черном мундире, тщательно причесанный, уже сидел рядом с Мариной. Бабушка, еще в халате, занята приготовлением кофе на маленькой спиртовке. Дедушка по утрам всегда пьет кофе, и бабушка никому не позволяет готовить его.
Вошел полусонный Сережа. Последней, конечно, была Марга, теперь уже ученица последнего класса. Девушкам в гимназии позволяют высоко зачесывать волосы и носить серые платья. Маргочка очень тщеславна и постоянно любуется собой в зеркале, висящем напротив стола. У нее красивые руки, которые никогда не занимаются чем-то неприятным, ведь грязная работа вредна для таких нежных изящных ручек. Капочка в то памятное утро сидит у самовара, передавая нам чашки, но я, охваченная волнением, почти не могу ни пить, ни есть — даже белую булочку, которую очень люблю.
Перед самым выходом из дома бабушка подошла благословить меня. «Ты в начале дороги — да пребудет с тобой Господь», — сказала она.
Гимназия находилась в получасе ходьбы от нашего дома, но в то утро Капочка и я отправились туда в маленьком экипаже.
В школе меня отвели в мой класс. Капочка быстро поцеловала меня, незаметно перекрестила и ушла. У дверей класса стояла наша директриса Наталья Павловна. Девочки делали ей книксен, а она в ответ говорила несколько слов приветствия каждой из нас.
В классе Лидия Николаевна, наша классная дама, встречала прибывающих. Нас построили парами. Все чего-то ждали. Прозвенел звонок, пронзительный и громкий, как сигнал тревоги, и нас повели из класса по коридору и потом наверх по лестнице в зал. Другие классы тоже, один за другим, последовали за нами.
Наверху, в большом зале, узкая ковровая дорожка вела к алтарю, где стоял в ожидании начала службы священник. Классы встали по обе стороны дорожки, каждый на свое место, в строгом порядке. Вдали справа я успела заметить мою розовощекую высокую тетушку с аккуратно уложенными на макушке волосами. Она стояла среди старших девочек, одетых в серое. Позади наши учителя и классные дамы, все в синих форменных платьях.
В этот момент девочки, поющие в хоре, вышли из строя и заняли свои места на возвышении. Последовала краткая служба в сопровождении нежного пения хора, после которой, следуя короткой команде, все ученицы повернулась к учителям и сделали книксен. Затем, соблюдая строй, разошлись по классам. Эта официальная церемония повторялась каждое утро.
В классе нас рассадили по партам. Каждая парта, поделенная пополам посередине, предназначалась двум ученицам. Моя соседка Ванда Дербут — полька, рыжеволосая девочка с тонкими чертами и гордым выражением лица. Мы очень подружились. Она была дочерью высокопоставленного военного, который (странное совпадение!) раньше жил в доме, где я родилась. Так потекли мои школьные дни.
Хорошо помню, как Капочка легонько трогает меня за плечо и говорит: «Пора вставать, Женя». За морозными стеклами кромешная тьма. После торопливого завтрака начинаются сборы в короткое путешествие. На толстые чулки надеваются валенки, шаль обхватывает щеки и перекрещивается на груди, поверх нее меховая шапка, крепко завязанная на подбородке, варежки, прикрепленные к тесьме, продетой в рукава, и, наконец, тяжелая шуба. Бабушка всякий раз проверяет, чтобы шаль закрывала горло — самое уязвимое, по ее мнению, место.
На улице нас ждет Михайло. Его кобыла нетерпеливо помахивает гривой. Мы вчетвером забираемся в сани, из которых выпрыгиваем у дверей своих гимназий. Сняв теплые вещи и переодевшись в легкие туфли, я присоединяюсь к моим одноклассницам, и мы ждем звонка, собиравшего нас на утреннюю молитву.
Между уроками две перемены. В это время нам разрешают покупать калачи, выставленные в буфете. Возможности для игр нет: не позволяют погодные условия, и мы гуляем по залу или едим свои булочки, сидя за партами. Иногда, стоя у широких окон, мы играем «в камушки». На подоконник выбрасывается пять маленьких камушков; один подбрасывают, и пока он в воздухе, игрок должен схватить как можно больше камушков и успеть поймать летящий вниз.
Свободное копирование
