1901 год
14 января 1901 года в Москве, в доме Холмских, по Трубниковскому переулку на Поварской София Яковлевна родила девочку, которую мы назвали Ниной, -- по имени Нины Яковлевны Павликовой и Нины Васильевны Рейн. Как и Сережу, София Яковлевна кормила Ниночку грудью сама. Прежний когда-то обычай брать кормилицу в нашей среде уже не существовал.
В марте 1901 года по высшим учебным заведениям прошли студенческие волнения, разразившиеся в Петербурге избиением студентов у Казанского собора. Этот скандал произошел в самое бойкое время и на самом бойком месте столицы. Рассказывали, что проезжавшие сановники и влиятельные люди оказались не только свидетелями столкновения, но даже были втянуты в водоворот, что управляющий Уделами князь Вяземский спас будто бы студента из рук избивавших его дворников, а Савва Тимофеевич Морозов, пытавшийся остановить эксцессы, был сам вынужден спастись в воротах какого-то дома.
Правительство сочло себя вынужденным реагировать каким-нибудь жестом. Министром народного просвещения был назначен престарелый генерал Ванновский (бывший военный министр при Александре III) при рескрипте "о сердечном попечении об учащейся молодежи".
"И на что надеются? Чему радуются? В Ванновском видят спасителя своего!" -- удивлялся в эти дни (8.IV01) брат Сережа, сообщая в письме к А. И. Чупрову о возлагавшихся некоторой частью общества надеждах на новый будто бы курс политики правительства.
В связи с взбудораженным настроением, создавшимся в Петербурге, был выслан из столицы поэт К. Д. Бальмонт, произнесший на одном многолюдном литературном вечере сочиненное им стихотворение "Маленький султан".
То было в Турции, где совесть вещь пустая,
Там царствует кулак, нагайка, ятаган,
Два, три нуля, четыре негодяя
И глупый маленький султан.
Во имя вольности и веры и науки
Там как-то собрались ревнители идей,
Но сильны волею разнузданных страстей,
На них нахлынули толпой башибузуки.
Они рассеялись. И вот их больше нет.
И тайно собрались избранники с поэтом:
"Как выйти, -- говорят, -- из этих темных бед?
Ответствуй, о поэт, не поскупись советом!"
И тот собравшимся, подумав, так сказал:
"Кто хочет говорить, пусть дух в нем словом дышит,
А если кто не глух, пускай он слово слышит,
А если нет -- кинжал!"
Супруги Бальмонт, у которых незадолго до того (25.XII.1900 г.) родилась девочка, названная в честь моей сестры Ниной, переехали к сестре Екатерины Алексеевны -- Анне Алексеевне Поляковой в Баньки, около станции Павшино под Москвой. Однако это было признано властями слишком близким местом к Москве, где в то время генерал-губернатором был великий князь Сергей Александрович. Мы тогда поспешили пригласить супругов Бальмонт удалиться в изгнание к нам в Курскую губернию, где предоставили им отдельный флигель, предложив столоваться у нас.
В апреле, во время пребывания Бальмонтов в Баньках, в Москву приезжали Мережковский и Гиппиус, желавшие нащупать почву для каких-то литературных и издательских своих замыслов. Бальмонты предложили собраться поговорить. Был обед в отдельном кабинете ресторана Эрмитаж: Мережковский, Гиппиус, Бальмонты, Ал. Ал. Андреева, сестра Нина, С. А. Поляков, В. Я. Брюсов и мы с братом Сережей. Мережковский очень издалека завел речь о бедности нашей в крупных характерах и стал превозносить Победоносцева как эстетически и психологически ценное по своей силе явление в нашем поражающем безлюдье. Это, очевидно, должно было навести беседу на серьезное обсуждение предлагаемой Мережковским платформы. Но до этого дело не дошло. Всем сразу стало ясно, что никакого единодушия между собравшимися нет. Настроение Мережковского испортилось. Сепаратные переговоры по частным вопросам, по-видимому, все же продолжались в следующие дни после обеда. Мы, в частности, воспользовались встречей, чтобы склонить Мережковского закончить и дать нам для подготовлявшейся нами серии классиков переводы нескольких греческих трагедий. Дело сладилось, но в конце концов Мережковский исполненные им переводы отдал в издательство "Знание".
Свободное копирование
