Вообще же, отец никогда ничего не делал. Он не мог в руках держать ни вилы, ни лопату.
Однажды нужно было дать лошадям сена. Смотрим, отец берёт вилы, накладывает большую кучу сена, ставит вилы в середину этой кучи и старается поднять всю эту кучу на вилы.
Но когда стал класть вилы на плечо, в это время рожки вил нужно поворачивать вверх, а он их повернул вниз – и тут же всё сено упало на пол, а он с пустыми вилами пошел к лошадям. Он даже не почувствовал, что на вилах нет сена.
Возвращается обратно и повторяет то же самое несколько раз. После этого бросает вилы, берёт оберемок сена и кладёт в ясли лошадям. Этим самым он нас всех рассмешил до того, что мы не могли успокоиться с утра до вечера.
Ну, а что касается жатки – лобогрейки, - он пшеницу скирдовал колосок к колоску: сразу бери и вяжи сноп. Так же высевал пшеницу в решете, - только на отлично. Никто это не мог так делать, как он.
Но постоянно жаловался на руки. Если он немного поработает, то ночами не спал от сильных нестерпимых болей. У него сильно болели руки в плечах.
Отец часто жаловался на своего родного отца. Он его очень часто избивал и бил всё время по плечу правой руки за то, что отец не хотел креститься.
Я описываю только истинную правду, как говорил мой отец. «Лучше плохая правда, чем хорошая брехня». Еще говорил отец: «На брехне далеко не уедешь». Кто живёт по правде, чести и совести, тому везде и всегда дорога открыта. И вход, и выход.
Эти золотые слова моего отца я никогда не забуду.
Ещё мне хотелось бы немного описать, как наш отец отдавал своих дочерей замуж. Я хорошо припоминаю: 1918 год.
Наша сестра София Григорьевна училась в школе села Кийма. Вдруг неожиданно она появляется домой с малознакомыми людьми для отца и матери.
Отец у нас был очень строгий. Спрашивает у Софии: «Что это за люди, София Григорьевна?» - она отвечает – «Знакомьтесь, тятя. Это будет Ваш зять Павел Яковлевич, а мой - муж, а это его мать, это сватовья, Вы их хорошо знаете».
Мать и отец, как стояли, так и остолбенели. «Что это такое за неожиданное приключение?» - вымолвил наконец отец. А мать не смогла выдержать накал своего сердца и сразу обрушилась, заявив: «Да это кто, Иванов? Сарайкины беднота, нищета хотят быть нашими сватьями?!
Этого не было и никогда не будет! Разводить нищету, позорить нашу породу?! Не думайте и не мечтайте! Берите свой хлеб и соль и отчаливайте из нашего дома, пока не поздно!»
В общем, мать категорически отказала. Затем выступил отец: Он говорил спокойно: «Тут надо разобраться с очень важным и серьёзным делом. С огнём шутить нельзя, - продолжал он, - такой важный вопрос нужно обдумать и внимательно разобраться».
Как видите, наша мать оскорбила своего будущего зятя Павла Яковлевича, его мать и сватов и так оскорбила, я бы сказал, от мозга до самых пяток. А отец, наш, наоборот, начал расспрашивать у будущего зятя:
«Где и кем работаешь?» Павел Яковлевич Иванов начал объяснять: «Работаю приказчиком в Сельпо». Затем отец: «Где твой отец?» После этого отец кратко побеседовал с матерью зятя.
После этого, не затягивая, отец подозвал мою сестру Софию и спросил у неё: «Любишь Павла?» - «Да, люблю», - ответила она. Тогда отец спросил у Павла: «Любишь мою дочь Софию?» - «Да, люблю», - ответил он.
«Так вот, дорогие детки, берите друг друга за руки и уходите в другую комнату, а мы за ваше здоровье и будущее счастье будем пить самогонку».
Свободное копирование
