Из дневников - 25

1979 год

12/IV

Черновик письма к Андрееву[1]

«Глубокоуважаемый Hик[олай] E[фремович]! Хочу выяснить вопрос о печатании моей статьи. Телефонный разговор с Джулией[2] создал недоразумение: она спросила меня, хочу ли я, чтобы моя статья «О терминах «песнь» и «повесть» в «Слове о полку Игореве» была напечатана по-русски или по-английски? Я ответила, что по-русски, т. к. перевод этих терминов на английский затруднителен. Потом Джулия спросила, согласна ли я, чтобы статья была напечатана не в научном, а в публицистическом журнале? Я ответила, что мне безразлично, в каком, понимая ее термин в смысле не «строго специальный», а «более популярный», не поняла, что речь идет о журнале Глеба Струве.[3] В его журнале я, к сожалению, не могу печатать, т. к. это закроет для меня возможность ссылок на статью в условиях советской действительности. В этом для меня — основная задача статьи.

Я много лет с большим трудом пытаюсь продвинуть свою концепцию «Слoвa о полку Игореве».

Дело в том, что я этнограф и заинтересовалась «Словом» с этой точки зрения: мне стал ясен этнографический смысл «сна Святослава», который оставался непонятным филологам. Отсюда вырос общий интерес к «Слову», приведший меня к отрицанию двух аксиом, с которых началось его изучение:

1) «Слово о полку Игореве» — хвалебная песнь, подобная песням Оссиана.

2) Текст «Слова» испорчен переписчиками, дело науки его исправить.

На этих аксиомах строится изучение «Слова» 180 лет.

Отрицая эти аксиомы, я считаю «Слово о полку Игореве» произведением, не славословящим, а противопоставляющим автора «Слова» Бояну-«песне-творцу». Автор «Слова» пишет «повесть сию от старого Владимира до нынешнего Игоря», т. е. не прославляет поход Игоря Северского, а анализирует исторический процесс распада Киевской Руси на уделы и их междоусобицу. Великий князь Святослав не изображениe реального Святослава, а художественный образ, порожденный фигурой Владимира Мономаха. Задача «Слова» показать преступление, совершенное Ольговичами. Поэтически это выражено в противопоставлении двух Игорей: Игоря Рюриковича — основателя династии и Игоря Северского — разрушителя единства Руси.

Я бы очень хотела, чтобы Вы познакомились с моей статьей «О структуре «Слова о полку Игореве», напечатанную в «Scando-Slavica», т. 22, 1976 г. В ней мне, кажется, удалось наметить мою точку зрения. Я написала книгу по «Слову». Академик М. П. Алексеев рекомендовал ее к печати, Институт Этнографии утвердил ее и передал в научно-популярную редакцию издательства «Наука». Но Д. С. Лихачев потребовал, чтобы книгу сняли — он с ней не согласен.[4] Д. С. Лихачев в Советском Союзе арбитр всех произведений по древнерусской литературе.

Я живу с кляпом во рту, пытаясь отстаивать свою точку зрения. Публикация статьи в журнале Глеба Струве закроет мне всякую возможность борьбы. Поэтому мне приходится просить Вас, глубокоуважаемый Н[иколай] Еф[ремович], взять мою статью из редакции. Я бы больше всего хотела поместить статью в «Scando-Slavica». Редактор этого журнала Гуннар Якобсон заинтересован «Словом о полку Игореве». Мою статью о структуре «Слова» он напечатал очень быстро: в мае 1976 года я послала рукопись, в августе получила корректуру ее, а в декабре она уже вышла из печати. Если бы Вы сочли удобным направить туда присланную Вам статью, я думаю, что ее тоже напечатали бы довольно быстро. Вся беда в том, что я не имею возможности выслать статью по почте, мне приходится пользоваться оказией, чтобы переслать ее за границу.

С уважением Гаген-Торн».