Из дневников - Предисловие

ИЗ ДНЕВНИКОВ 1974–1979 гг.

Нина Ивановна Гаген-Торн (1900—1986) — видный ученый-этнограф, писатель, четвертое поколение питерской служилой интеллигенции, дочь обрусевшего шведа — профессора Военно-медицинской академии Ивана Эдуардовича Гаген-Торна. Училась в прогрессивных частных гимназиях Стоюниной и кн. Оболенской, окончила Петроградский университет, отделение общественных наук. Кандидат исторических наук. И поэт, ученица Андрея Белого, постоянная участница его семинаров. Ученичество перешло в дружбу, продолжавшуюся до самой смерти писателя.

Нина Ивановна была дважды репрессирована (в 1936 и 1947 гг.), обвинений не подписала, получила оба раза по 5 лет. Первый срок отбывала на Колыме, была лесорубом, возчиком на конях и быках, вернулась в 1942 году в село Чаша Курганской области, где была в ссылке ее мать. Работала библиотекарем и преподавала в местном молочном техникуме. С великим трудом вернулась к научной работе, защитила кандидатскую диссертацию. В декабре 1947 года, в библиотеке Академии наук, была вновь арестована. Второй пятилетний срок отбывала в Темниковских лагерях Мордовии. Одно время была старостой барака, за недоносительство посажена зимой в холодный карцер, тяжело заболела, была выписана в полуинвалидный барак, работала на водокачке, вручную накачивая воду в столовую, баню и т. д. Об этом сроке — ее повесть «Второй тур», долго ходившая в самиздате и опубликованная только в 1994 году (посмертно) в кн. «Memoria» в издательстве «Возвращение». Посмертно изданная книга содержит также воспоминания о юности, колымские стихи, воспоминания о енисейской ссылке, куда автор попала после второго срока. Полностью реабилитирована в 1956 году.

При жизни литературные труды ее, в отличие от научных, издавались очень мало. Редкие отдельные публикации в журналах. Посмертно кроме упомянутой книги удалось издать три сборника стихов и повесть, не считая публикаций в провинциальных и некоторых столичных журналах. Но еще очень много неопубликованного. Дневники, предлагаемые вашему вниманию, вообще никто не читал. Они сохранились в виде разрозненных тетрадей, написанных очень трудным почерком и с противоречивыми надписями на первых страницах: «не читать никому, кроме Оли» (внучки), «отдать в Пушкинский Дом», «сжечь», «м. б. когда-нибудь будут нужны». Собственно говоря, это и не дневники в прямом смысле — размышления, иногда сетования на затянувшуюся и неудавшуюся жизнь. И вновь оптимизм.

Моя мать была очень смелым человеком. Это подтверждают все ее солагерники. Но всегда считала, что самая главная смелость — это смелость мысли. И ею она обладала вполне. Это видно и из дневников. Они очень своеобразны и, как мне представляется, интересны. Публиковать их, конечно, придется весьма выборочно. А сохранить — нужно.

Г. Ю. Гаген-Торн