Приложение 3. Рабочее движение в Москве

Приложение III

РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ В МОСКВЕ[1]

От Центрального Комитета Московского Рабочего Союза. Декабрь 1896 года и январь 1897 года

 Московское рабочее движение за последние месяцы отличается двумя особенностями. Первое -- это почти полное отсутствие вмешательства в него интеллигенции; вызвано оно отчасти тем, что беспрерывные аресты не дают ей возможности слиться с движением, отчасти же тем, что, желая держаться старого, узкого способа действий, она оказывается бессильной руководить движением и принуждена постоянно итти в его хвосте. Вторая особенность, о которой мы уже упомянули выше, -- это борьба за сокращение рабочего дня, охватившая все московские заводы и переходящая в последнее время на фабрики.

 На большинстве московских заводов работа продолжалась одиннадцать -- одиннадцать с половиной часов, теперь рабочие настойчиво требуют десятичасового, местами даже девятичасового рабочего дня. Многие хозяева идут навстречу этой назревшей потребности и добровольно сокращают у себя рабочее время. Так, еще прошлой зимой один из крупных литейных и машиностроительных заводчиков, Гоппер (работает около тысячи человек), сократил для модельной мастерской рабочее время с одиннадцати до девяти часов, нововведение понемногу распространилось и на другие мастерские завода. Прошлой осенью было сокращено до десяти часов рабочее время на арматурном заводе Ганенталя (работает человек сто) и до одиннадцати часов на громадном железоделательном заводе товарищества "Гужон" (работает около трех тысяч человек). Администрация последнего объясняет эту меру благодарностью за герб, полученный товариществом на Нижегородской выставке; но вернее "благодеяние" хозяина вызвано некоторой заминкой в делах... следствие конкуренции с новым гвоздильным заводом в Рязани. Но как бы то ни было, приведенные случаи показывают, что хозяева, без всякого ущерба для себя, могут сократить рабочее время; если они противятся этому, то только из-за-того, чтобы не делать уступок рабочим и не дать им почувствовать свою силу. Поэтому рабочим в большинстве случаев с трудом приходилось добиваться желанного нововведения. Так, на механическом заводе Дангауэра (работает до четырехсот человек) рабочие только после долгих переговоров и волнений и с помощью союза, выпустившего к ним воззвание, добились десятичасового дня. Заметим кстати, что этот завод еще прошлой зимой пытался подняться, выставляя между прочим и требование о сокращении рабочего дня, и тогда дело кончилось ничем.

 Вслед за этой историей началась стачка на котельном и машиностроительном заводе "Старый Бромлей", насчитывающем до восьмисот человек рабочих. Стачка эта произвела в Москве сильное впечатление как на рабочих, так и на хозяев, так как завод этот всегда отличался неподвижностью и отсталостью работающего на нем народа. Теперь и он не выдержал и дружно, как один человек, потребовал десятичасового рабочего дня. Хозяин обещал им уступить сначала с пасхи, затем с нового года; но забастовщики, зная хорошо ненадежность подобных обещаний, настаивали на немедленном сокращении. Добились ли бы своего рабочие, неизвестно, так как в стачку вмешалась правительственная власть: с одной стороны, было арестовано двадцать один человек из среды забастовщиков {Уже по написании этого отчета дело о бромлеевских стачечниках, направленное через Особое совещание, закончилось высылкой арестованных из Москвы административным порядком.}, с другой -- оберполициймейстер вывесил на заводе объявление, в котором ручался, что с 1 января хозяин исполнит свое обещание, что и действительно было исполнено. После четырехдневного перерыва работы возобновились. Другие требования рабочих были: двухнедельный срок найма и, стало быть, двухнедельная получка. С нового года все эти требования были удовлетворены. После этой стачки хозяева, увидевшие, как дружно умеют рабочие отстаивать свои интересы, стали уступчивее. Когда после выпущенных "Рабочим союзом" воззваний началось брожение на котельном и меднолитейном заводе Фугельзанга (число рабочих четыреста пятьдесят человек), хозяин обещал с 1 января сократить рабочий день с одиннадцати до девяти с половиной часов, что в настоящее время уже и исполнено.

 Начало нового, 1897, года ознаменовалось сокращением рабочего времени на двух наиболее крупных, дающих тон мелкоте {Характерно заявление одного небольшого заводчика, предприятие которого находится рядом с заводом Доброва. Когда рабочие у него только заволновались и просили сократить рабочее время, он ответил: "Как только сократит Добров, так сейчас сокращу и я".}, машиностроительных заводах -- Густава Листа (работает около восьмисот человек) и Доброва и Набгольца (число рабочих -- тысяча с лишним человек). Введение новых порядков на этих заводах (произошло под напором рабочих. Дело было так. В прошлом году, когда вышеупомянутый заводчик Гоппер сократил рабочее время, то и Густав Лист, желая узнать настроение рабочих, приказал опросить наиболее видных из них, что они думают о сокращении рабочего дня. Но опрос не пошел дальше монтеров; те же, лично в этом не заинтересованные, высказались против. В минувшем декабре, во время стачки у Бромлея, пошли толки и среди листовских рабочих о желательности более короткого дня. Толки эти привели к неофициальным переговорам через мастеров с хозяином, который неофициально же обещал удовлетворить рабочих с 1 января. Но прежде приказал произвести вторичный опрос. На этот раз монтеры, под давлением молодежи, не решились высказаться против сокращения. В результате рабочее время с 1 января сокращено. Но этим дело не кончилось. По новым правилам, работа начинается с семи часов утра вместо прежних шести часов и кончается в половине седьмого вместо сени; перерыв на обед остался попрежнему -- полтора часа, но получасовой перерыв на завтрак (чай) бил уничтожен. Такое распределение времени было рабочим не по сердцу; они еще раньше, при опросе, высказались за рабочий день с половины восьмого утра до семи часов вечера, с полуторачасовым перерывом на обед и получасовым на чай; теперь они снова заявили хозяину о желаемом распределении времени. Тот соглашался дать им время на чай, но с тем только, чтобы они приходили на полчаса раньше, причем обещал выдавать от себя чай и сахар. Но это вызвало смех среди рабочих. В конце концов им пришлось отказаться от своих требований; хотя чай они все-таки пьют, правда, без разрешения.

 Волнения на заводе Доброва были вызваны требованием рабочих сократить рабочий день не до десяти, а до девяти часов. На заводе по этому поводу несколько раз расклеивались воззвания; одно из них, написанное самими рабочими, кончалось следующими энергичными словами: "Кто из вас пойдет на работу, тот будет от Рабочего союза анафема-проклят!" Такой нравственной силой в глазах московских рабочих успел стать Рабочий союз!

 На помощь хозяину поспешило охранное отделение, арестовавшее в два приема десять человек {Вот имена их: Григорий Малахов, Александр Воронцов, Дмитрий Хламеев, Поляков, Николай Кириллов, Михаил Моргунов, Алексей Мешков.}. С 13 января у Доброва введен десятичасовой день. Остальные требования рабочих -- двухнедельный срок найма и выдача денег два раза в месяц -- исполнены не были.

 В то же самое время происходила стачка на шелковой фабрике Сапожникова. Рабочие требовали сокращения дня до одиннадцати часов и соответствующего повышения расценок. Стачка кончилась удачно: рабочие добились сокращения рабочего дня и обещания от хозяина "повысить в самом непродолжительном времени расценку", хотя время введения повышенной расценки хозяином не указано.

 Кроме того, происходил целый ряд более мелких забастовок -- на парфюмерной фабрике Келлера (женщины), на литейном заводе Кудлина, в экипажном заведении Иванова и др., и сейчас происходит стачка на чугунолитейном заводе Мейера. Везде главным и почта единственным требованием выставляется сокращение рабочего дня, и почти везде рабочие добились его. Из упомянутых лишь на заводе Кудлина хозяин не исполнил обещания сократить рабочей день с 1 января.

 В заключение упомянем о беспорядках на большой хлопчатобумажной фабрике Коншина (работает около семи тысяч человек) в Серпухове. Рабочие требуют сокращения рабочего времени, повышения расценок и ослабления штрафной системы. К сожалению, буйное поведение забастовщиков вызвало вмешательство казаков, в результате которого оказалось около весьмидесяти раненых. Произведены по обыкновению аресты. По ходящим по Москве слухам, рабочие выиграют стачку, если продержатся неделю-другую.