В середине сентября меня уговорили в комитете комсомола поехать на какие-то комсомольские занятия в Кунцево, на неделю. Это было недалеко от Динки, и она пригласила меня пожить у нее. Родители ее уехали отдыхать.
В Кунцево оказался и Ефим, встречи с которым, как я уже упомянула, были всё еще для меня тягостны. Чувств уже не было, но обида осталась, и я всё время боялась, что начну высказывать ее. Мы ехали в одном вагоне электрички метро, совершенно случайно столкнулись, и он подсел ко мне, когда освободилось место, и как-то устало, непривычно для него молчал, а я ждала, когда мы, наконец, доедем до Кунцево и расстанемся. Помню, стояла сказочная золотая осень, но я не очень ей радовалась, просто ходила по парку, удрав с общественного семинара, и шуршала листьями, думая то об Ефиме, то о том, что прогуливаю учебу в институте, и мне это может дорого обойтись.
Я уже не раз бывала у Динки, но всегда добиралась вместе с ней, а в этот осенний вечер, прослушав после прогулки по парку какой-то комсомольский семинар и решив, что ноги моей больше здесь не будет, я отправилась к ней самостоятельно впервые.
Уже стемнело, но было тепло, стояло бабье лето, я быстро шла в своих беленьких туфельках на каблучках, в шелковом темно-синем плаще, с пушистой кудрявой головой, в приподнятом настроении, дневная хандра, вызванная неожиданной напряженной встречей куда-то улетучилась, дул мягкий ветерок, зажигались в надвигающихся сумерках огни в окнах домов, с шумом проносились автомобили, всюду кипела жизнь большого города, и я была маленькой частичкой этой жизни.
Женщины часто помнят, какая на них была одежда в тот или иной момент жизни, особенно, если они были нарядно одеты. Как вспоминала одна моя знакомая про себя - иду я на высоких каблуках в разлетающейся накидке, заколотой на плече большой сверкающей брошкой, такая красивая, такая моднючая, просто блеск.
Так и я летела с давно забытым ощущением своей молодости, привлекательности, свободы, с брошкой на плече, правда, брошка была мысленной, т.е. брошки не было, но настроение у меня было, как у той женщины с брошкой.
Сойдя с автобуса, я вспомнила, что мне нужно под арку, но забыла, что мне нужно перейти улицу, залезла в чужой двор, там была какая-то сетка с калиткой, я зашла в ограждение с надеждой, что я пройду его насквозь и выйду, но попала в тупик, какие любят делать у нас в стране - посреди жилого массива огороженная площадь с одним входом и выходом (для неудобства буквально всех) - никакого корпуса Е, кругом глухой забор, и надо идти обратно, чтобы попасть к домам, которые были, вот они, рядом, но за высокой железной оградой. Я совсем заблудилась в этой странной железной клетке в наступающей ночи, и ощущения у меня были, как во время блужданий во сне, бредешь куда-то в неизвестное по бесконечным лабиринтам из домов и заборов.
Настроение мое стало падать, я вдруг почувствовала, что устала, что мне лень тащиться обратно, и, оглянувшись вокруг, я быстро перекинула через сетку сумку, задрала юбку и, как была на каблуках, забыв, что я просто блеск, перелезла через забор, спрыгнула и спросила у проходившей старушки, изумленно наблюдавшей за мной:
-А где здесь корпус Е?
-Это на другой стороне дороги, охотно объяснила мне она, и я пошла обратно и нашла Динкину квартиру, проблуждав не меньше 30 минут. Диана давно меня ждала, чем-то накормила, усталость прошла, я находилась в тепле, в сытости, при ярком свете, дома, автомобили и заборы перестали навязчиво мелькать перед глазами, и я решила принять ванну.
В иностранных фильмах часто показывали сцену приема героиней ванны - лежит такая роскошная девица в хлопьях белой пены и нежится.
-А пену нельзя сделать? - спросила я Фролову, залезая в ванну.
Ванна для меня была редкость, роскошь своего рода - в Батуми я мылась в турецкой бане, а в общаге под душем.
-А там есть шампунь, попробуй, налей его в ванну, - крикнула Динка из кухни.
-Да он для волос
-Ничего, лей.
Я, послушная дурочка, давай лить шампунь в ванну. Сама я сильно сомневалась в том, что шампунь для волос создаст пену. Но я всегда поддавалась под Динкин не сомневающийся тон, поддалась и сейчас.
Ополовинив флакон, я долго дрыгала руками и ногами в воде, пытаясь создать пену, но кроме нескольких пузырей ничего не добилась и рассердилась:
-Ну, и где твоя пена? - продолжила я разговор с Динкой.
Динка прибежала, посмотрела - пены нет.
Ни мало не растерявшись, Фролова говорит:
-Ну ничего, будет тебе пена - хватает пакет с порошком и начинает сыпать в ванну.
Я пытаюсь оттолкнуть руку с порошком.
-Ты что - удивляется Динка, от порошка пена точно будет
-Но я всё же не простыня, а вдруг он дырки на коже прожжет, - пугаюсь я.
-Да, ничего с тобой не будет, чуть-чуть неуверенно говорит Дина. Но порошок всё же убирает.
Вздохнув, я заканчиваю водные процедуры, ополаскиваюсь под душем и иду к Дине на кухню помочь ей с посудой. Кинозвезды из меня не получилось.
Живя у Дины, я скоро заскучала. Каждый день звонили Динкины одноклассники и приглашали ее то в кино, то в цирк, то еще куда-то, а если не звонили одноклассники, то Динка уматывала на плавание в Лужники, она увлекалась синхронным плаванием.
-А мы с тобой куда-нибудь пойдем или нет? - возмутилась я, заскучав в одиночестве.
-А ты сиди дома, отдыхай. Отсыпайся.
-Я уже выспалась. Три вечера сплю.
Дина устыдилась, и мы совершили выход в свет - поехали в магазин за шампунем для ванн. Повезла она меня на никогда не виденный мною Калининский проспект. Было уже темно, и проспект весь был залит светом. Казалось мне, что я попала в какой-то совсем другой город, в какую-то другую страну, в страну героев О" Генри. Я шла, вертела головой и всё время ахала, настоящая провинциалка. А Фролова, слушая мои восторги, иронически хмыкала. Шампунь мы так и не нашли даже в шикарном ультрасовременном магазине, в утешение пошли на кинопанорамный фильм в кинотеатр Октябрь. Помню, там как раз крутили документальную пленку о синхронном плавании, Динкином виде спорта. Я не могла поймать точку, с которой изображение было бы объемным, и всё вертела головой, и вдруг пловчиха поплыла прямо на меня. Я испуганно отшатнулась под смех Дины.
Позднее я побывала на Калининском днем. Но при солнечном свете он не произвел на меня такого впечатления, дома давили правильностью своих геометрических форм. Воздух был. А легкости не было.
Вечером монтировали кинопленку, которую Динка снимала летом, в том числе и в спортлагере.
Пленка просматривалась под проектором, вырезались неинтересные куски, и оставшееся склеивалось ацетоном. Фролова обмоталась этой пленкой сама, обмотала меня и разложила ее буквально по всей поверхности пола, лишив меня всякой возможности передвигаться. Только ступишь на пол, как под ноги попадается пленка, которая, естественно, ломается и портится от такого обращения, а Диана Николаевна еще и вопит под хруст пленки.
В общем, Динке проку от меня не было никакого, один вред, и она загнала меня на диван, где я и сидела, поджав под себя ноги и не смея ступить, пока она не закончит монтаж.
И кадры в спортлагере, отснятые мною, когда Дина изображала наяду, тоже не удались. Мои режиссерские задумки никак не соответствовали операторским возможностям - так, когда пирата топили в бочке головой вниз, я хотела снять сначала его зад крупным планом, а потом, отступая, показать, что его топят - а получилось только на большом куске пленки темное непонятное пятно, и всё тут.
Тогда же, осенью, Диана сводила меня в Вахтанговский театр, где ее мама работала театральным врачом, на "Идиота".
Играли Борисова, Гриценко, Ульянов, я сидела, открыв рот, не переводя дыхания, и я поняла, что драматический театр меня привлекает больше, чем опера, хотя, когда я смотрела с папой "Три сестры" во МХАТе, с Дорониной, Олегом Стриженовым, впечатление не было таким сильным.
Раза два в неделю собирались компании - Динкины одноклассники, из которых я сейчас могу вспомнить только двоих: Сергея, с которым я была знакома раньше, и Алешку Михеева, а девчонки были всё те же, москвички из двух сдружившихся комнат - Ирка, Наташка, Ленки, Люба.
Пока я жила у Дианы, у меня было нормально с пищеварением, так как мы готовили сами. Учеба уже началась во всю, а я никак не могла включиться в нее - не хватило мне лета, чтобы отдохнуть, и противно было впрягаться в эту тяжкую лямку.
Свободное копирование
