3 курс, 1967-1968 гг.
После второго курса студенческий народ, уже возмужавший, не желающий сидеть на шее у родителей, большей частью чахлой шее, зарабатывал летом деньги в студенческих стройотрядах. Ездили, в основном, по глубинке России и там строили, какие-нибудь сараи, коровники. Платили за такую работу довольно много, до 500 рублей в месяц, а позднее и больше. Эти деньги давали возможность приодеться и нормально питаться в течение зимы. Обед в студенческой столовой стоил недорого - 70-80 копеек с первым и мясным вторым, 40 копеек, если на второе рыба. Но порции были небольшие, мне, например, в самый раз, а парням не хватало, они часто брали два вторых, а еще выпить хочется, а еще в кино, ну, и 45 рублей стипендии в обрез, девчонки еще могли прожить, а ребятам было труднее.
На Электронике тоже образовался стройотряд, руководителем был Ефим, они ездили куда-то в провинцию, строили там и так опротивели деревенским, что была большая драка, и Хазанова даже ударили мешком с чем-то по голове, и у него было сотрясение мозга.
Деревенские ребята, вообще-то не любившие городских парней, студентов ненавидели особенно люто, в Долгопрудном, насколько я помню, всегда было противостояние местных парней и студентов, по одному наши ребята далеко от института не отходили, могли поймать долгопрудненские и избить, студенты становились дружинниками, ходили с красными повязками и уже на полном основании лупили местных.
Так было, когда учились мы, и так же было, спустя двадцать лет, когда учился мой зять и позже сын, то и дело было слышно, там студента избили, еле выжил, там нож в ход пустили, в общем, всякая дикость, настоящее средневековье.
Однажды и мы с Виолеттой на себе прочувствовали отношение местных к студентам. Вечером, еще на втором курсе, когда мы с ней возвращались в потемках от станции "Долгопрудная" в общежитие, к нам прицепилось двое парней, стали интересоваться, куда это мы спешим.
-Учиться, - строго сказала я.
-И где же вы такие хорошие учитесь?
-На физтехе.
Парни испарились мгновенно. Вот только что шли близко, на полшага сзади, и мы вдруг оглянулись, а их и нет, кругом только мокрые кусты и лужи на асфальте.
-Вот это, да, - только и произнесла Ветка.
А девушки, долгопрудненские, часто выходили замуж за физтехов, считалось, что из студентов получаются хорошие мужья, что тоже не добавляло симпатий местных к студентам.
Историю же про Ефима первой мне рассказала Наташка Анохина, а потом я была вынуждена выслушать ее раз 15, каждый наш общий знакомый считал своим долгом сообщить мне об этом, некоторые с целью, чтобы я посочувствовала, другие с целью, чтобы почувствовала себя отомщенной, во всяком случае, ни один не сомневался в том, что мне всё это очень интересно.
Идем мы с Наташкой Анохиной по Первомайской мимо корпуса "А", и я вижу на противоположной стороне улицы, возле столовой, чью-то сутулую фигуру.
-Посмотри, это не Ефим? - спрашиваю я Наташку.
-Нет, Зоя, ты что, его, конечно, стукнули, но не до такой же степени, он всё же быстрее передвигается, - хихикнула Наталья.
Действительно, фигура переставляла ноги очень раздумчиво, и мне тоже стало смешно:
-Что делать, мерещится.
Люся приехала веселая, загорелая, с сильно выгоревшими на солнце волосами. Она отдыхала в альпийском лагере, тренировалась, среди парней был и ее лапа-Вовка. С ними, вернее, с Люськой, произошел курьезный случай, который она нам рассказала.
"Только мы приехали в лагерь, как мне прихватило живот, я поискала заведение, нашла небольшое, на три дырки, залезла, устроилась удобно, прицелилась, и только начала действо, как в помещение входит Вовка.
Да, я сижу себе орлом над дыркой, и входит ни мало, ни много, мой кавалер. Я и не шевельнулась, только вскрикнула. А Вовка на секунду остолбенел и вылетел, прямо выпал наружу и оттуда кричит мне:
-Люсь, а ведь это мужской туалет. Ну ладно, ты не беспокойся, делай свое дело, а я постою на стреме.
Я потом его избегала и чувствовала, что прошла романтика, охладели мои чувства к нему после такой прозы жизни, хотя, когда я вышла, я его поблагодарила за оказанную услугу".
Мы с Томчей заливались, слушая эту историю.